Из Петербурга к Океану.
Прогулки по Русскому Приморью
Голубой простор, зеленые сопки и синева залива Петра Великого – яркие акварельные картины в иллюминаторе снижающегося лайнера. С первых шагов по трапу белого «Боинга» — понимание того, что ты в другом мире. В другом мире России, которая вбирает в себя множество миров, образуя один большой вселенский. Русский мир.
Влажный и теплый воздух с привкусом океана. Еще не слышно криков чаек и шума портовых кранов, а кажется, что уже за дверями просторного аэропорта чуть поскрипывает на зеленоватых волнах белопарусная бригантина…
Привычный для этих мест белый внедорожник, сумки, погруженные в багажник, и ровная автомагистраль, словно просторный Невский в нашем северном Питере. Летняя широкая трасса со свежей разметкой и стремительными праворульными автомобилями. Слепящие блики слабых июльских волн залива Де-Фриз. Скоростной мост над заливом почти вровень с голубовато-зеленой водой. С аэропорта до острова с самым жизнеутверждающим названием на земле – меньше часа в пути. Остров Русский – принимает студентов и преподавателей. Здесь новый университет, вписанный своими светлыми корпусами и гостиницами в скалистый берег светло-зеленой бухты Аякс. Большие опоры моста над проливом Босфор Восточный, сопки, многоэтажки Владивостока на материке и корабли в легкой морской дымке.
Вот бы жить здесь и рисовать розовое утро в голубом просторе. Здесь у нас всего неделя. Мы в гостях, очень далеко от нашего Санкт-Петербурга. Взглянуть на город, который 125 лет назад так торжественно и державно посетил наш Государь, еще, будучи 23-летним Цесаревичем. Владеть Востоком – с этого посещения в том 1891 году начался новый мощный этап в русском движении на Восток. К берегам Великого океана. Да, здесь все великое, русское, восточное. И залив Петра, Босфор, и Океан, и Остров… И люди, которые пришли сюда, к этим берегам полтора столетия назад. Великие русские люди, которые пришли на Восток…
***
Вечер у океана. Большое окно гостиничной комнаты как живая картина. Широкая бухта в блеклом свете молодой луны. Огни кораблей в ночном горизонте. Воздух – прохладный, насыщенный запахами моря и прибрежных трав…
Утром солнце наполнило комнату, вытеснив ярким густым светом остатки сна. Утренняя молитва лицом на Восток, лицом к Великому океану, лицом к восходящим потокам света. Величит душа Моя Господа – как будто слышна Песнь Богородицы над тихоокеанскими просторами России в это восходящее утро Святой Руси.
Прогулка по имперскому Владивостоку, по тем приморским улочкам, по которым ступал наш будущий Государь Николай Александрович… Серые здания Владивостока напоминают Санкт-Петербург. То, что осталось от царского города, то что даже в старых камнях сохранило дух Державы, восхищает величием и мощью могучей России, устремившейся к Океану. Бастионы Владивостокской крепости, охватывающей весь город и даже остров Русский – русские твердыни, подвиг великого народа…
Наше путешествие набирало размах, наполнялось небывалыми впечатлениями. Вот это, действительно, отдыхать по-русски. Отдыхать от задавленности потребительскими «успехами» западного мира, от жадности и мелочности поколений менеджеров и продавцов, от безумных строений вавилонского мира… Конечно, Владивосток – портовый город, стремится сейчас стать чуть ли ни Сан-Франциско. И торгашеский дух витает над современным Владивостоком. Но сейчас на берегу Великого океана, на тех камнях, по которых восходил к Триумфальной арке Государь Наследник Николай Александрович Романов, все нерусское, космополитское как-то блекнет и исчезает из вида.
Большой белый лайнер ошвартовался у причала Морвокзала в бухте Золотой Рог. Этот огромный многоэтажный дом закрыл собой даже зеленеющие сопки острова Русский. В этом лайнере было какое-то сходство с большим современным зданием Приморской сцены нашей питерской Мариинки. Питерская Мариинка над Золотым Рогом…
Рядом с морским вокзалом – железнодорожный. К его основанию приложил свою державную руку Цесаревич. Им же было положено начало Великого Сибирского пути из Владивостока до Санкт-Петербурга. Почему-то подумалось, что когда-нибудь в Питере появится новый вокзал – Океанский, который свяжет берег Тихого океана и Балтийского моря уже новой дорогой – северной. И это будет делом православного Царя, которого, может быть, дарует России Господь в эти последние времена…
Вся прогулка по Владивостоку вместила в себя столько впечатлений и красок, что в обыденной жизни едва ли обретешь такое за несколько месяцев. Мы оказались в Покровском соборе, где находится знаменитая чудотворная икона Матери Божией «Порт-Артурская». Побродив по набережной, вышли к стоящей на суше подводной лодке «С-56», принимавшей участие в Великой Отечественной войне. Чуть выше места, где установлена лодка, — Триумфальная арка, в которую входил Цесаревич, а рядом – небольшой Андреевский храм. Потом — по Светланской, названной в честь фрегата «Светлана», заходившего когда-то в порт Владивосток. Ярко выкрашенный фуникулер – горный трамвайчик вывез нас на высокий склон сопки, с которой хорошо видна бухта и пролив Босфор Восточный. Потом мы смотрели на бухту из окна большого панорамного ресторана. Владивостокские рестораны японской и китайской кухни – это, конечно, совсем не питерские или московские, где тихоокеанские морские продукты вряд ли могут быть такими свежими.
На небольшом морском катере прямо с одного из причалов в центре Владивостока мы отправились в бухту Рында. Катер или яхта для жителя города – это не такая уж редкость, объясняли нам радушные хозяева судна, — правда топлива съедает очень много…
Через сорок минут мы уже заходили в бухту. Там, даже не выходя на берег, можно заказать свежевыловленных моллюсков – гребешка. Или икру морского ежа. Ужин с морскими деликатесами у костра на каменистом берегу сияющей закатными красками бухты. Сопки, океанские заливы и бухты, розово-голубое небо и чудесные впечатления от первых дней на восточном берегу России…
***
Удивительный сегодня день. С утра морось. Нам это даже приятно – напоминает Питер. Примерно в 6.30 мы уже стояли на причале университетской набережной. Белая яхта. В легком тумане и почти в полный штиль мы уходим от острова Русский, собрав все свои вещи. Мы так и не успели осмотреть все уникальные батареи и форты крепости на острове. Правда, побывали на Поспеловском форте и на Великокняжеской батарее. Мощные бастионы, сооруженные в годы правления Царя Николая II. Глубокие подземные казематы, галереи, переходы. Орудия с этих укреплений могли накрывать весь Уссурийский залив и пролив Босфор Восточный. В этот пролив вошла наша яхта. Ее немногословный капитан раньше был капитаном дальнего плавания. Немного он рассказал о себе.
— Родился и живу во Владивостоке, — с достоинством поведал он нам.
— В моря давно ходите? — спрашиваем.
— Да, почти всю жизнь там. Спасателем был. Два раза чуть не погиб. В Атлантике.
— Моряки, наверное, почти все верующие…
— Да, уверуешь, конечно…
Потом капитан посокрушался, как стало сейчас. Как обманывают простых моряков хозяева судов: вместо трех месяцев, могут гонять судно чуть ли не до года, бросают в случае ареста корабля в чужом порту…
— Да, и суда сейчас старые, ржавые. Ремонтировать у нас негде…
Мы шли в сторону бухты Посьет. Названа бухта в честь царского адмирала Константина Николаевича Посьета, которому в конце XIX века довелось реконструировать порт Санкт-Петербурга.
Когда-то эти места имели возможность стать главными во всем Южно-Уссурийском крае. Посьет – удобная незамерзающая бухта. Там царское правительство хотело устроить главный порт на Тихом океане. Однако в дальнейшем выбрали Владивосток, вероятно, потому что там было больше строевого леса.
Четыре часа великолепной морской прогулки. Посьет – маленький поселок на зеленых сопках у моря. На берегу сохранилась мраморная часовня, которую возвели к визиту Цесаревича в Южно-Уссурийский край.
За время прогулки туман почти развеялся. Светлое небо и море, серое с голубоватыми отбликами. Обедали на яхте. Потом путешествие в морской заповедник, вдоль удивительных морских скал, гнездовий бакланов и всяческих птиц южного Приморья.
Впечатлила рыбалка на спиннинг. Наживка – плотный морской червяк, который водится в прибрежном иле на мелководье. Уверенно хватала крупная серебристая рыба с красноватыми плавниками – местные рыбаки называют ее красноперкой. Удалось вытащить несколько селедок…
Погуляв в районе бухты Посьет, отправились в Славянку. Пришли туда уже после полудня. Небольшая уютная гостиница «Паллада» на берегу. У гостиницы есть свой пирс. Там вполне можно оставлять яхту или катер. У этого пирса наши морские прогулки закончились. И начались новые уже наземные путешествия.
***
Приморская тайга. Это что-то, напоминающее джунгли. Только здесь ты знаешь, что это Россия. Такая разнообразная наша Россия. После ночевки в уютной гостинице в приморском поселке Славянка, нам довелось оказаться в местах, где обитает редкий таежный зверь – дальневосточный леопард. С леопардом не встретились, но не покидало осознание того, что, может быть, он внимательно наблюдает за нами.
Друзья, которые устроили нам приморское путешествие, договорились, что нас примут на одной таежной заимке. Привычный для этих мест внедорожник с огромными колесами. Мы в самой глухой леопардовой тайге. Недалеко от границы с Китаем. Добротная изба из тесанного бруса. В доме вполне современный вид и даже растопленный камин. День пасмурный и прохладный. Огонь камина – это уже совсем домашняя атмосфера даже в глухой тайге. Конечно, можно было бы переночевать и в палатке. Однако в этом путешествии мы воспользовались предоставленным комфортом, чтобы спокойно поразмышлять и позаписывать увиденное в этом невероятно разнообразном и богатом крае…
Заговорили с егерем, заглянувшим на заимку.
— А чо я там не видел у вас на Западе? – егерь с морщинистым красным лицом как будто с каким-то презрением отвечает на мой вопрос о том, бывал ли он в Питере или Москве. – У нас здесь все есть, — уверенно завершает разговор егерь, подхватывая карабин и направляясь к своему большому темно-зеленому внедорожнику.
По-своему, по-егерьски, он, наверное, прав.
…Да, зачем нам дебри Амазонки! Наш уссурийский берег Тихого океана – родина всех кленов в мире. Тайга в Хасанском районе Приморского края — здесь такие леопардовые и тигриные дебри, что запутаешься в лианах дикого винограда и лимонника, пока пройдешь несколько метров вдоль берега прозрачной таежной реки. Речка называется – Грязная. Вероятно от того, что в наводнение она становится мутной и стремительной, срывая тонны дерна с земли и вырывая огромные кедры. Сейчас река чистая и шумная в своих серебряных перекатах. Крупные ленки и хариусы – нам повезло с рыбалкой в этих местах. Не всегда так бывает. Хотя осенью случается, что рыбаки вылавливают по десять килограмм рыбы за день на удочку. Видели диких коз и кабанов. Встреча с кабанами была довольно неприятной. Они вышли на нас почти в упор, когда мы возвращались с реки на заимку. Сначала казалось, что это большая собака за кустами, которая надрывно тянет поводок в руках хозяина, напряженно и шумно дышит. И вот эта «собака» выросла перед нами. Стадо диких кабанов вместе с черным угрюмым секачем. Секача не способен одолеть даже тигр. Кабаны совершенно уверенно, с каким-то утробным жутким рыканием прошли мимо. Метрах в семи от нас. Нам оставалось только молиться…
Пару дней в глухой тайге среди приморских сопок, мошки и туманов. С толстой тетрадью и ручкой у камина. Или с кружкой крепкого чая с лимонником у костра возле поваленного кедра с рыжими иголками. Таежные ароматы и белый цветок дикого пиона. Благоухания белой амурской черемухи и яркие желтые ковры таежных лилий по склонам сопок.
Туманы. Южно-Уссурийские туманы – это удивительное явление. Бывает так, что едва разглядишь собственную руку, вытянутую вперед. Туманы, как густой снег, как покрывала, которыми закутывают, заворачивают, пеленают перед сном тайгу и океан…
***
Красный, забрызганный грязью джип с большими колесами, вывозит нас на трассу. Едем мимо больших озер и горных рек. Сопки в пасмурном дне. Морось и следы влаги на стекле машины. Село Нежино. Под самодельными навесами у своих калиток торгуют сельчане медом, какой-то зеленью, желтыми лилиями и сушеной корюшкой. Корюшка здесь не идет ни в какое сравнение с нашей питерской. Корюшка для Приморья – это неофициальная эмблема края. Трудно удержаться, чтобы не попробовать ее с настоящим харбинским пивом, которое обильно завозят сюда из Китая…
От Нежино уже недалеко до Раздольного. Раздольное стоит на берегу реки с одноименным названием. Хотя местные называют реку по-старому, по-китайски – Суйфун. Когда еще край только заселялся, переселенцы сплавлялись по Суйфуну до самого его впадения в Амурский залив. А вверх по реке, с моря, подымались груженые баржи. Везли лес, уголь, продукты с морских судов. Сейчас на речную навигацию здесь уже не обращают внимания.
Раздольное – самое длинное село в мире. Так считают жители края. И, может быть, так и есть на самом деле.
От Раздольного – примерно сорок километров до Уссурийска. Никольск-Уссурийский – это настоящее название города. В честь святителя Николая. Город расположен на пересечении всех основных путей Приморья. От Транссиба здесь идет ответвление на Хасан, а дальше эта дорога — на Корейский полуостров. Из Никольск-Уссурийского – проложены трассы в Китай и дороги вглубь Приморского края. Сам город находится на берегу трех рек – одной большой реки – Раздольная (Суйфун) и двух маленьких – Комаровка и Раковка. Когда-то на месте Уссурийска находилась одна из столиц Золотой империи Чжурчженей, которая была разграблена и уничтожена армией Чингисхана. Напротив Уссурийска, на другом берегу Раздольной сохранились остатки средневекового городища. Мы направились в Уссурийск как раз мимо этого городища – по плохой, но интересной дороге. По пути – кратер давно потухшего вулкана. Темно-красная скала как стена над серой водой Суйфуна. Под скалой глубокий затон со слабым течением. У подножия скалы множество застывшей лавы. Небольшая аралиевая роща. Серые с матовой поверхностью стволы аралий покрыты мощными шипами. Присутствие в этих реликтовых местах вызывает какие-то доисторические ощущения.
С вершин скалы, с плоскогорий, по которым мы едем, – потрясающий панорамный вид долины реки. Вдоль нее по Транссибирской магистрали идет на Восток пассажирский поезд «Россия», преодолев девять тысяч километров… Идет среди синих сопок, среди дебрей приморской тайги. К Великому океану…
***
Южное приморское солнце Никольск-Уссурийского. Жара, но легкий ветер с моря наполняет воздух свежестью и запахами трав. Отсюда до моря километров шестьдесят, а все же чувствуется, что ты на берегу Тихого океана. Мы не рискнули останавливаться в уссурийских гостиницах. Друзья устроили нас в недавно выстроенном доме. Удивительное название улицы – Хенина. Оказалось, что это в честь девочки Фени, погибшей от рук хунхузов, которые напали на город еще в конце XIX века. Теперь и сопка называется Хенина, и улица, где находился наш дом. Свежие хвойные запахи нашего нового жилища и живописные картины русской Маньчжурии. С крыльца дома – большая зеленая поляна, поросшая ивняком. По краю поляны небольшая река. И везде на горизонте сопки. Сопки всегда в приморских пейзажах. Даже в травянистых просторах берегов таинственного озера Ханка – вдали будут синеть таежные сопки.
…Никольск-Уссурийский — город, названный в честь святителя Николая-Чудотворца, где в самом центре стоял огромный, более пятидесяти метров высотой, Никольский собор. Своим видом высокий собор в Никольске-Уссурийском подчеркивал имперское достоинство города и был рассчитан на две тысячи молящихся. Огромный храм был выстроен в схожести с храмом на станции Борки Харьковской железной дороги, возведенным в память чудесного спасения царской семьи при крушении поезда 17 октября 1888 года. Уссурийский собор взорвали большевики. Но его появление в городе святителя Николая всегда будет указывать нам на Божию милость к России и ее Государю. Ведь Ангел, поставленный Господом при освящении каждой Церкви, каждого престола, будет стоять до скончания Века.
Мы гуляли по городу, видели старые дореволюционные здания. И большой отреставрированный «генеральский дом». Представлялся старый Никольск, смутные очертания которого едва-едва проглядывали в уцелевших старинных фасадах. Генерал Михаил Константинович Дитерихс перенес в Никольск-Уссурийский штаб Приамурской земской рати. В 1922 году последним оплотом Российской империи был Южно-Уссурийский край, Русское Приморье. Во Владивостоке Земским Собором под председательством Дитерихса была восстановлена монархия в России. Мы ходили по городу, где был штаб генерала Дитерихса. Мы гуляли по старому Никольск-Уссурийскому, где проходил сам Цесаревич, когда совершал свое Восточное путешествие. Мы прикладывались в Покровском храме Уссурийска к иконе святителя Николая, которую Государь Наследник подарил городу в день своего посещения…
Чудесный град Никольск-Уссурийский. С высокими тополями и ровными улицами. С большой рекой и далекими горизонтами в таежных просторах…
Колокольный звон над всем Уссурийском. Над маньчжурскими сопками… Этот звон как будто возвещал нам о скором отлете. Семь дней в Русском Приморье. Семь дней настоящего отдыха по-русски. На берегу Великого океана. У восточных пределов Великой России. Какая великая и красивая наша чудесная страна! Страна, данная нам – русским — Господом. За что нам это? За подвиги наших предков. За то, чтобы мы любили и славили Бога и несли Его славу другим народам.
***
…От Уссурийска до аэропорта примерно час. Короткое путешествие по южному Приморью. Больше похоже на радостный сон, который приснился нам в нашей маленькой питерской квартире. И растаял как приморский туман с густыми лучами солнца. Растаяли яркие тихоокеанские краски, ароматы южных заливов и уссурийской тайги, забылся вкус морских деликатесов. Осталось чувство величия России, ее царского достоинства и устремленности к Востоку, туда, где разливается утреннее солнце над сопками Владивостока.
Романов Игорь Анатольевич,
информационно-просветительский проект «Берег России»