Белые чайки в белой ночи
Чайки – большие, белые. Всколыхивают силуэты облаков и сосен в сине-голубой воде. Швартуемся. Деревянный трап, бетонный причал. Неунывающие валаамские монахи, паломники… Степенный французский батюшка, принявший православие.
Как валаамское небо, купола Преображенского монастыря. Преподобные Сергий и Герман – отцы-основатели старинной обители. Вот здесь рядом с преподобными темноглазый игумен Мефодий сосредоточенно помазывает ароматным елеем. Батюшка Мефодий – любящее сердце, добрый пронзительный взгляд.
И еще не осознаешь, что ты на Валааме. В майском ослепляющем солнце. Слепая душа. Она пронзается суровым духом незримой войны. Здесь поле брани – старинный Валаам. Монахи-богатыри в безпощадном сражении с легионами бесов, обрушившимися на мир, на нашу Россию. Не видим этого, ограждаемые молитвою святых преподобных Сергия и Германа Валаамских и ныне живущих здесь иноков.
Благословение епископа Панкратия, настоятеля Валаамского монастыря. Вспомнился владыка Алексий, архиепископ Костромской и Галичский. Тот же глубокий любящий взгляд, то же тепло. И тот же дух…
Изобилие солнца, радостных чувств и… явств за пасхальным столом.
— А мы попросим Отца Бога Света, русскому народу многая лета! Многая, многая, многая лета!.. – с бокалами воды, вина или черногорской ракии, разливается пасхальная трапеза.
— Ви попали на протокол отца Мефодия, — напоминает с легким македонским акцентом батюшка, пригласивший нас сюда. Игумен Мефодий родился в Македонии и уже больше двадцати лет на Валааме. Сейчас его послушание – просветительство. И мы здесь на пятых Валаамских чтениях, устроенных просветительским центром «Свет Валаама».
Вроде бы трудно все это впитать разом. И конференция с научными докладами, и обильные трапезы… и молитва на Северном Афоне. Как будто противоречиво, несовместимо. Но это пока. Многое не осознаем. И не знаем до конца, зачем Господь собрал здесь. И что Он творит с нашими душами? В чем Его Промысл?
…Вечер. Прохладный северный воздух. Суровая Ладога незримо касается души. Осенний холод. Большая икона Царицы Небесной в маленькой часовне. И встреча, которой до слез желала слепая душа. В вечерних сумерках валаамской ночи. По дороге, укатанной на камнях. Здесь все на камнях. Даже небольшие огороды, возникшие из привезенной на остров земли. Где-то в конце дороги кладбище…
Мимо красноватых стволов вековых сосен. Среди запахов хвои, северной прохлады ладожского моря и близкого неба… Чувство, словно, на первом школьном свидании. И отчего-то не спится чайкам. Они волнуют силуэты серых скал и темно-зеленых елок в глубокой воде. Белые чайки в белой ночи…
И.Р.