Покорители Севера
Доброту и предусмотрительность якутов отмечают все. Если идешь по тайге и видишь охотничью избушку, то, зайдя туда, непременно обнаружишь спички, соль и дрова, приготовленные на первый случай: мало ли в каком состоянии охотник или просто заблудившийся в тайге человек зайдет в эту избу. Трудолюбие и скромность были выработаны стилем жизни этих людей, который диктовался окружающей средой.
Чувство взаимовыручки и жесткое отношение к работе также отличает якутов: в условиях короткого, но жаркого лета деревенские жители, например, должны накосить столько травы, чтобы обеспечить сеном на зиму весь скот деревни. А это тяжелый труд: в тайге не так уж много широких и удобных для косцов полян с густой травой.
«Больших гор нет, но мы едем всё у подножия холмов, усеянных крупным лесом. Беспрестанно встречаются якуты; они тихий и вежливый народ: съезжают с холмов, с дороги, чтоб только раскланяться с проезжим».
Там, где якуты, замечает путешественник, – там чистые деревянные юрты и вполне приемлемый ночлег, там молоко от неприхотливых коров, там умелые и смелые помощники-проводники. Правда, русскому языку они пока не обучены: на всякий вопрос отвечают: «Не толкуй» («Не понимаю, не знаю»). Давно это было.
Вовсе не читавшие «Фрегат “Палладу”» И.А. Гончарова или читавшие этот великолепный дневник путешествующего писателя прямо перед экзаменом по русской литературе – три страницы из начала и пять из середины – удивятся, если им сказать, что Иван Александрович не только написал об экзотических африканерах, готтентотах, индонезийцах, филиппинцах, китайцах и проч., т.е. о народах, которые «юга» освоили, и долго размышлял о замкнувшихся на своих священных островах японцах, но и сообщил миру об одной из самых заметных наций российского севера. А он писал – и с большой любовью! – о якутах. Известно ведь, что выдающийся писатель сначала проделал в качестве литературного секретаря адмирала Путятина длиннейший путь на военном фрегате по трем главным океанам планеты, затем преодолел, возвращаясь в 1854 г. в Санкт-Петербург сушей, прибрежные хребты Охотского моря и таежные болота Якутской области, а потом ехал от Якутска до Иркутска на лошадях по реке, прямо по замерзшей Лене, которая имеет честь впадать в четвертый – самый суровый и неприступный Северный Ледовитый океан.
Более того, написал Гончаров не только о самих якутах, но и о русских жителях якутской стороны – наших «колонизаторах», которые не только не притесняли этот большой сибирский народ, но и сами «объякучивались» настолько, что говорили по-якутски четче и охотнее, чем на полузабытом русском.
Когда якутов посчитали в начале XVIII столетия, их было 35,2 тысячи, в конце XIX стало 227,4 тысячи, а в начале нашего, XXI века насчитывалось в республике Саха 466,5 тысяч якутов. Такая вот «колонизация» на русский лад…
Через несколько десятилетий после Гончарова и Николай Гаврилович Чернышевский, ссыльный писатель-революционер, мученик идеи и собственных принципов, пробывший в Вилюйске долгих 12 лет, покуда повзрослевший сын не перетащил его из Сибири в астраханскую ссылку, писал друзьям, насколько его восхитила в Якутской области доброта местного населения. Да и местные любили «Николу».
Среди ученых до сих пор ведутся споры о том, как оказалось в средние века на обширной территории в пять Франций, окружающей город Верхоянск – полюс холода северного полушария Земли, это племя, явно привыкшее на родине к оседлому образу жизни, о чем свидетельствует крупный рогатый скот, который якуты привели с собой на север. Шли откуда-то с юга. Похожи внешне на монголов, но говорят не на монгольском, а на одном из тюркских языков. У пришельцев были еще, кроме скота, и выносливые низкорослые лошади, которые очень удивили своим безрогим внешним видом (в отличие от оленей) кочевых таежных жителей эвенов.
Якуты и эвены, а также эвенки не стали особо спорить за места обитания: слишком разные были у них интересы. Северные кочевники создали удобную систему постоянно-походного быта, кочуя с одного оленьего пастбища на другое. Якуты же ставили постоянные юрты из дерева и вскоре, убедившись в том, что морозы на новой родине шутить не будут ни с людьми, ни с животными, придумали сооружение, о котором известный современный исследователь Севера, мерзлотовед А.В. Галанин пишет так: «Вот это невзрачное, но поистине гениальное изобретение позволило якутам приспособить свое животноводческое хозяйство к суровым условиям Якутии. Там, где жили раньше их предки, теплых хлевов для скота не требовалось – зима там не столь сурова. Но в Якутии без хлева при –55°C животноводу не обойтись. И вот он, якутский хлев. Стены из вертикально поставленных бревен, плотно прижатых друг к другу. Крыша тоже из бревен. Отверстие в крыше для вентиляции, маленькое окно в стене. Все это для тепла натолсто обмазано коровьим навозом. И вот вам хлев, построенный с минимальными затратами».
К северным краям с их близко от поверхности земли расположенной вечной мерзлотой еще надо было приспособиться! Выручила сама же мерзлота. В Якутии лето бывает неимоверно жарким – до 40 градусов по Цельсию. От жары ли или от каких-либо иных причин мерзлота вдруг протаивает, раскисшая почва оседает, и образуется овальное озеро с пологими берегами. Алас – так якуты назвали эти причудливые образования и использовали их как природой данные строительные площадки с готовым водоемом в центре: стали возводить на покрытых зеленой травой берегах новорожденных озер родовые деревни. Мерзлота, конечно, – вещь капризная, она могла возникнуть вновь, а озеро – исчезнуть. Но какое-то время алас кормил целую деревню с ее людьми и животными.
Помогает вечная мерзлота и в тех местах, где аласов нет (хотя, кажется, вся республика покрыта озерами: здесь их, по официальной статистике, 700 тысяч, и это помимо 400 тысяч рек). Земля оттаивает в летние месяцы на метр-полтора, это увлажняет почву и дает возможность всем местным скороспелым культурам развиваться и давать достойный урожай.
Развитое сельское хозяйство до сих пор удивляет гостей республики точно так же, как удивили когда-то золотые якутские нивы Ивана Александровича Гончарова. Зерновые привнесли в экономику таежного края русские переселенцы. Якуты переняли агрокультуру у новых соседей, тем более, что и с русскими у них установились хорошие отношения. Хозяевами, между прочим, становились здесь те, у кого был к этому талант, а вовсе не по национальному признаку.
И все-таки главное в современной Республике Саха (Якутия) – не сельское хозяйство и переработка его продукции, а наука, образование (десятая часть населения Якутска – студенты) и горнодобывающая промышленность. А угольный разрез Нерюнгри, где добывается ценный коксующийся уголь, – одно из главных давних впечатлений в моей журналистской практике.
Стоящему на ободке конусообразного разреза новичку представляется, что эта уступчатая, уходящая вниз на невероятную глубину подобно Дантову аду воронка никак не может быть делом рук человеческих, хотя бы и вооруженных современной техникой. Вдруг замечаешь, что по уступам вроде как жуки пытаются выбраться из ямки. А это ползут вверх нагруженные углем исполинские БелАЗы… Так же, открытым способом, добываются в Якутии и алмазы, первое из несметных богатств республики (более четверти мировой добычи), хотя и алмазных шахт тут немало. Второе по значимости подземное сокровище Якутии, не к ночи будь сказано, – уран. Есть здесь нефть, газ, золото, олово, свинец и цинк, железная руда, редкие металлы.
И главное, есть (и будет) кому работать на этих крупнейших добывающих и перерабатывающих предприятиях: в республике много лет стараются сохранить устойчивый естественный прирост населения. Хотя мигранты в последнее время нет-нет, да уезжают. Но на то они и мигранты. Ну, а где они держатся? В Москве разве что..
Мама моей собеседницы Тамара, по профессии медик, акушерка, в свое время приехала в Якутию, чтобы помогать местным женщинам грамотно увеличивать этот самый прирост населения. Как рассказывает теперь ее дочь, интеллигентная и красивая сахалярка, т. е. дочь якута и русской, Наталья Николаевна Колодезникова, главный советник Постоянного представительства Республики Саха (Якутия) в РФ, ее будущей маме с сокурсницами, выпускницам Брянского медицинского училища, предложили в 50-е годы поехать далеко на восток.
Шесть лет назад Наталья Николаевна вновь побывала в родных местах и поразилась, насколько благодарны бывают хорошим людям ее соплеменники по отцу – якуты. Едва она появилась в поселке, по нему тут же разнеслась весть: «Наталья приехала, дочь наших Тамары и Николая!». Уж сколько лет прошло с тех пор, как Тамара принимала роды у местных жительниц, а папа преподавал в школе, – а не забывают ни ее, ни отца до сих пор: «Ты их доча! Ты Наташа!».
Все сплелось в их рассказах: и самоотверженность молодой русской акушерки, которая и помыслить не могла, чтобы отказаться от любой опасной поездки, даже когда лютовали на дорогах беглецы из близлежащих колоний; и безграничная храбрость якутского председателя колхоза, вызвавшегося сопровождать врача в экстренном случае, и его столь же беспредельная любовь к чуть было не загнанной лошади…
Много алданской и ленской воды утекло с тех пор в Ледовитый океан. В республике давно готовят собственные кадры по всем направлениям. Якуты отлично говорят по-русски, хотя и свой язык ничуть не забывают. Тесные связи установились у якутской интеллигенции с научными и культурными центрами обеих российских столиц. Например, они давно – свои люди в таком серьезном научном учреждении, как Российский государственный архив социальной и политической истории, где создана специальная программа поддержки якутских историков и архивистов в их изысканиях.
А самих русских исследователей не оставляет равнодушными древняя система верований якутского народа с ее Великим Мировым деревом, которое растет сразу в трех средах: корни в Нижнем мире, куда лучше не попадать, ствол и начало кроны – среди людей, а сама крона – в Верхнем мире, где живут добрые божества, не терпящие, кстати сказать, кровавых жертвоприношений, – только молоко позволяют себе и растительную пищу. Сейчас якуты, люди православные, воспринимают эти мифы и сонм местных богов, скорее, как современные греки, тоже православные, – пантеон своих олимпийских небожителей, но все-таки привязывают на всякий случай ленточку на специальное дерево исполнения желаний, случись им возле него оказаться…
Ну, а если еще раз вспомнить столь любимых здесь лошадей, то в Якутии не обходится без них еще и главный национальный праздник – Ысыах. Вернее, без продукции табунного коневодства – более чем бодрящего кумыса. Ысыах празднуют в дни летнего солнцестояния.
Зима суровая и долгая, безветренная и малоснежная, лето – короткое и жаркое. Поэтому якуты используют комфортную погоду, чтобы встретиться всем родом: кумыса попить, поговорить, послушать исполнителей на хомусе, якутском народном инструменте…
А если повезет – и послушать потрясающий Государственный ансамбль скрипачей «Виртуозы Якутии», а также национальные костюмы друг другу показать, которые настолько популярны стали в Республике Саха, что мода на них способствовала появлению на свет (или все-таки возрождению?) пусть не самой главной в жизни республики, но очень важной для народа отрасли экономики – изготовлению национального костюма. Теперь едва ли не у каждого якута, а тем более якутки есть в гардеробе такой наряд специально для Ысыаха.
Выступают на ежегодном празднике и олонхосуты – сказители и певцы, в одном лице, национального эпоса Олонхо, объявленного ЮНЕСКО одним из «шедевров устного и нематериального наследия человечества». Один из основоположников якутской литературы, ученый-филолог Платон Алексеевич Ойунский известен, прежде всего, своим истинным подвигом литературного труда: он записал два больших олонхо, в том числе один из самых известных – Нюргун Боотур Стремительный. До этого олонхосуты жили совсем просто, как бедные, но талантливые артисты: всю жизнь заучивали наизусть, со слуха, древний эпос, нигде больше работать не успевали и питались только тем, что приносили им благодарные слушатели. А ведь тексты были невероятно сложными!
Слушают собравшиеся на Ысыахе мощное поэтическое повествование о мироздании и начинают еще больше уважать и ценить землю, которая в таких страстях и муках обретала и накапливала свои богатства, – а ведь она им, именно им в наследство досталась! Как бросишь такую землю? Как не положишь все силы, чтобы и дальше она радовала людей? И ведь очень мало якутов покидают родные края.
– Сама земля помогает народу жить, – размышляет Н. Н. Колодезникова. – Свою суровость она компенсирует тем, что отдает людям природные богатства. А люди наши развивают в последние годы не только добывающую, но и перерабатывающую и обрабатывающую промышленность. Переживает подъем ювелирная промышленность. До 90-х годов у нас не была, например, развита обработка алмазов. Но изменилась законодательная база, и произошел взлет. Якуты испокон веков были прекрасными ювелирами. Стоит только посмотреть на старинные якутские женские украшения из серебра – это крупные изделия, состоящие из мелких деталей, это тонкая работа, требующая внимания и кропотливости. А что касается обработки алмазов – тут нужен меткий глаз, чтобы огранка была высококачественной, современной. Но старинные ювелирные традиции на протяжении столетий сохранялись, и сейчас красота рождается там, где добываются алмазы, золото и серебро.
Татьяна Корсакова