КАПИТАН КИРСАНОВ. ВЫБОР ВО ИМЯ РОССИИ
16 декабря 2015 года исполняется 20 лет с того Дня, когда русский воин, командир разведроты спецназа внутренних войск, капитан Игорь Вячеславович Кирсанов совершил Подвиг, пытаясь вывести солдат из окружения в захваченном боевиками чеченском городе Гудермесе.
Игорь Кирсанов погиб «за други своя» — попал под перекрестный огонь, когда искал выход из вражеского кольца, чтобы вывести раненых солдат. Посмертно награжден Орденом Мужества, который бережно хранят его родители.
Жизнь Игоря Вячеславовича являет собой пример истинно воинского пути. И это путь русского воина, воспитывавшего себя к защите России. Длина этого пути – 30 лет и один месяц. Родился Кирсанов 16 ноября 1965 года в Иваново, героически погиб 16 декабря 1995-го в Гудермесе.
С самого детства серьезно занимался спортом – борьбой, а уже с двенадцати лет – каратэ. После окончания средней ивановской школы — срочная служба в ВДВ. И оттуда – осознанный выбор — поступление в легендарное Рязанское десантное училище. К армии готовил себя сознательно.
И главные поступки в своей жизни Игорь совершал не стихийно, не в силу случайных обстоятельств, а совершенно сознательно.
До перевода в спецназ внутренних войск МВД России Игорь Кирсанов служил на Дальнем Востоке. В 83-й отдельной парашютно-десантной бригаде. Там мы познакомились. Я жил в Уссурийске, учился на истфаке в педагогическом институте. Занимался допризывной подготовкой, создавал военно-спортивный клуб «Десант». От офицеров узнал, что в бригаде служит Игорь Кирсанов, который сможет тренировать школьников в клубе.
— Мне нужен старший лейтенант Кирсанов, — с этой фразой я зашел в ремонтирующийся спортзал бригады ВДВ. Перед зеркалом, поставленным на цементный пол, офицер-десантник, одетый в полевую форму, отрабатывал боковой удар ногой.
Офицер прервал тренировку. Повернулся ко мне. Четкие и выразительные черты лица. Высокий нос с горбинкой, волевой сильный подбородок, слегка втянутые щеки. Черные усы придавали лицу бравый гусарский вид. Взгляд его показался мне суровым и добрым одновременно. Наверное, от взгляда возникло душевное расположение к этому человеку.
— Я – Кирсанов, — коротко, низким голосом, ответил старший лейтенант.
Познакомились. Кирсанов пригласил на чай в каморку спортзала.
— Завтра сможешь подъехать?
— Смогу, — отвечает Кирсанов.
— Железно?
— Железно.
Начались тренировки в клубе.
Мощная нагрузка распределялась очень разумно. Чувствовалось, что у Кирсанова большой тренерский опыт и талант. Он скуп на слова. Короткие фразы. Команды как выстрелы.
— Упор лежа принять! Отжались двадцать раз!
Отрабатываем прямой удар кулаком. «Рука идет как поезд по рельсам – не болтается, не ходит вверх-вниз, кулак – продолжение кисти, поворачивается и «вкручивается» в противника» — Кирсанов медленно показывает, как должны двигаться руки. Потом быстро – его движения теперь едва заметны. Хлопающий звук хлопкового комуфляжа во время ударов. Кирсанов осваивал самый жесткий стиль каратэ в своем родном Иваново в школе известного мастера Тадэуша Касьянова. «Я удар хорошо держал, — делился позднее Игорь, — в буфете в школе заступился за девчонку, классе в шестом тогда учился, мне пацан-десятиклассник так врезал, — ничего я устоял, не вырубился».
Когда Игорь не мог выезжать в клуб, мы сами выбирались в бригаду. В жаркий август тренировки под синим небом и жгучим солнцем в десантном спортгородке. Пот жжет глаза, капает на черно-серый шлак. Однажды долго не было городского автобуса. На тренировку решили добираться бегом. Километров семь всего, но солнце прижигает.
- Молодцы – Кирсанов явно обрадован нашим рвением.
Мы, конечно, ожидали, что нагрузка сегодня будет чуть меньше. Оказалось наоборот – заметно больше. «Стоило ли бежать?» — крутилось в голове. Не раз потом убеждался — стоило.
Клуб «Десант» в Уссурийске начал работать в августе 1992-го. Но праздничное открытие устроили только в октябре.
С утра встретились с Игорем, как договорились, в бригаде. Он взял в оружейной комнате два автомата. Ждем машину.
— Дай пострелять, — к нам подошел рыжий кучерявый сверхсрочник, служивший на должности прапорщика. Довольно наглый парень, постоянно ищущий приключений. Ему видимо не давали покоя ровная уверенность и авторитет Кирсанова. Сверхсрочник из другого батальона, поэтому вел себя расслабленно. Тем более, служил по контракту, а не по призванию. Кучерявый потянулся рукой к АКСу, висевшему стволом вниз на правом плече Игоря, явно провоцируя на резкие движения или слова. Возникала конфликтная ситуация. Однако Кирсанов отреагировал совершенно спокойно и беззлобно. Словно обращался с надоедавшим малышом — молча и невозмутимо отстранил руку кучерявого и направился к подъехавшему бригадному УРАЛу.
Во дворе дома, где находился военно-спортивный клуб «Десант», на старой деревянной сцене, проходили все поздравления и представления. Кирсанов с двумя солдатами-десантниками планировал устроить только «показуху» — демонстрацию боевых приемов.
Мы убедили его сказать еще несколько слов.
— Да, я говорить не мастер, — отказывался сначала Игорь. Все же уверенно вышел на сцену и коротко произнес несколько фраз: «Клуб здесь как бы филиал бригады ВДВ. Школьники будут проходить в нем военную подготовку под началом наших офицеров…».
Вечером был стол, посидели вместе с Кирсанычем. Играл кассетный магнитофон. Среди солдат в бригаде тогда была популярна Таня Буланова. Под ее незатейливые песни мы до утра вели душевные разговоры…
Как-то, отдыхая после очередной тренировки в клубе, Игорь рассказывал о новом пополнении. А потом вдруг предложил мне пойти послужить с молодыми солдатами пару недель в ВДВ – как раз до принятия присяги.
Через несколько дней, договорившись с командованием, я уже был в бригаде во взводе старшего лейтенанта Кирсанова. Поставили на довольствие, в казарме получил обмундирование вместо переведенного в «мабуту» рядового Калинкина.
…Лысые молодые солдаты ВДВ получают пищу в столовой. Пахнет эта еда не очень аппетитно, но есть хочется страшно. Глаза у солдат невеселые. Сейчас одна задача – быстро поесть. Дежурный офицер, командир взвода старший лейтенант Кирсанов, следит, как проходит раздача пищи.
- Побольше накладывай, — командует, когда подошла очередь маленького и тощего молодого десантника Молочникова. Молочников, как и остальные, стоявшие с ним воины, — рядовой девятой роты молодых солдат. В бригаде из только что призвавшихся бойцов формировались роты молодых солдат. Там солдаты проходили первоначальную подготовку до принятия присяги. Потом их расформировывали в обычные боевые подразделения. Для многих дни в РМС считались самыми тяжелыми. У каждого молодого солдата было два главных желания – поесть и поспать.
— Солдат молоденький, в берете новеньком, десантной роты рядовой, — громыхая тяжелыми зимними сапогами с фетровым верхом, с песней подошли десантники другой роты.
- Встать, строиться на выходе, — орут сержанты. И солдаты, некоторые, оставив недоеденное, вскакивают из-за столов.
На улице – минус тридцать. Стыло и ветер ледяной. Укладка куполов на плацу. Каждый десантник прыгает со своим куполом, то есть с тем парашютом, который укладывал сам. Купола и стропы растянуты на столах – так называются брезентовые настилы. Работают по двое. Голые руки обмерзают на ледяном январском ветру. Крещенские морозы в Приморье почти всегда очень сильные. За тридцать. Солдатам, непривыкшим к влажному и ледяному приморскому январю, нелегко.
— Контровками машешь своими, как пропеллер, — это Кирсанов во время тренировки поправлял неумелого бойца, слишком широко разбрасывающего руки во время спарринга. А, контровки, — это капроновые нити, которые используются при укладке купола. Застывшими пальцами трудно завязывать эти контровки…
День мелькает, также как и ночь. Хотя день все-таки успевает мелькнуть, а ночь, — как мгновенный провал. И опять — несущийся день. Служба идет.
Привезли вечером после прыжков купола, скомканные в брезентовые парашютные сумки. Солдаты подходят к КАМАЗу, Кирсанов бодро нагружает на них по два купола. На меня молча нагрузил три. Под звездами приморского неба по хрустящему снегу в тридцатиградусном январе таскают десантники купола к месту их хранения.
— Десантник не может плохо стрелять, — Кирсанов проводит инструктаж со своим взводом. После этих слов командира десантник замерзшими, но твердыми руками берет автомат. Из укрытия прицеливается в появляющуюся в двухстах метрах ростовую мишень. Он чувствует железную уверенность, что поразит цель. Короткая очередь – мишень падает.
Кирсаныч показывает нам, как готовиться к стрельбе из гранатомета. Так ловко у него все получается. Моментально расчехляет гранатомет, резко подхлестывая ногу, падает на колено, в падении вскидывает оружие на плечо. Кропотливо обучает нас. Стрельба в положении лежа, с колена. Каждое движение, каждый вдох и выдох отработан и прописан.
- В Польше, когда бригада стояла, — рассказывал Игорь, сидя на солдатской табуретке в кабинете военно-спортивного клуба «Десант», — постоянно со стрельб козу привозил. Коз диких там много бегало. Всегда удавалось поохотиться.
— Как там вообще служба была, в Польше? – спрашиваю у Кирсанова.
— Там делом занимались. Тактикой, огневой. Бегали, стреляли. Это здесь – хозработы.
Сверхсрочник старшина по прозвищу «Монстр» тоже в Польше служил. Был тогда рядовым во взводе Игоря Кирсанова. Монстр, и по духу, и по виду – настоящий десантник. Быстрый, ловкий, отчаянно смелый. Шапка по-дембельски на затылке, верхняя пуговица на бушлате в любой мороз расстегнута так, что тельник сияет. Лицо всегда веселое.
— Вы, десантники, должны как те мушкетеры – один за всех и все за одного, — воспитывал он как-то вечером на построении.
— Вот Монстр – крутой воин, — заговорил я о нем, вспоминая.
— Да, крутой. А еще в Польше как-то стоял передо мной после отбоя — плакал – такой ему служба была тяжелой. А теперь, видишь, — остался в ВДВ, сам бойцов воспитывает.
На 3-м КПП, что находился внизу расположения части, на нижней дороге, стояла небольшая будка для дежурных. Один из солдат бодрствовал, другой спал, третий ходил с дубинкой вокруг вещевого склада.
Менялись каждые два часа. Тот, кто бодрствовал, должен был следить за печкой, получать пищу на кухне и открывать ворота КПП въезжающей в часть машине.
Подошла небольшая колонна – какая-то рота ездила на прыжки. Открываю ворота. Зеленые УРАЛы, тяжело переваливаясь и глухо ворча, вползают в расположение части. Кирсанов не упускал случая прыгнуть, поэтому он сидел в одной из машин, возвращающихся с так называемых занятий по парашютно-десантной подготовке. Я увидел его сидящим с краю у борта вместе с теми, кто сегодня шагнул за обрез вертолета. Как всегда, верхняя пуговица бушлата расстегнута – так, что виден тельник. Развеселился — довольный моим видом. Суровый Кирсаныч улыбается — для нас это поощрение…
…Рассказывал Игорь о своем курсантстве. Марш-броски были – несколько суток пешком и бегом с полной выкладкой. За сутки бывало почти по сто двадцать километров проходили. Труднее всего после привала подыматься – ноги отходить начинают, отекать от нагрузки и тут – подъем.
Зимой в лесу ночевки. Обычно в большой палатке армейской с печкой, но заставляли и в чумах ночь проводить. Чум – по сути, шалаш из веток, внутри костер.
— Идет мимо угрюмый взвод курсантов, рассказывает Игорь, — вы куда, мужики? – В чу-ум, — Кирсанов произносит это, наверное, также хмуро, как те курсанты Рязанского воздушно-десантного училища.
Игоря хорошо помнят как одного из лучших бойцов в Рязанском воздушно-десантном училище. Да, и в бригаде ВДВ он также как и в училище всегда занимал первые места на соревнованиях по рукопашному бою. В ратном искусстве, таких как Кирсанов, в России — единицы.
Игорь Кирсанов чувствовал себя совершенно зрелым самостоятельным человеком, не смотря на то, что тогда ему исполнилось двадцать семь лет. Как-то моя мать спросила его, мол, рвешься все к боевым делам, а если с тобой что случится, как родители-то?
— Я уже отрезанный ломоть, — так ответил Игорь.
…В бригаде на Дальнем Востоке Игорь заскучал. Не хватало настоящего большого дела. Прошел жесткий конкурс и перевелся в новую часть спецназа внутренних войск под Санкт-Петербургом.
Дело там действительно появилось. Воины 33-й отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск МВД России, где продолжил свой боевой путь Игорь Вячеславович Кирсанов, регулярно отправлялись в командировки, связанные с усмирением дудаевцев.
В бригаде спецназа старший лейтенант Игорь Кирсанов получает звание капитана и краповый берет. Нечеловеческие испытания, десятикилометровая полоса препятствий, длительный бой с меняющимися отдохнувшими противниками. Жажда, невероятная усталость, пот и кровь. Те, кто прошел в те дни испытания при сдаче на краповый берет, покачиваясь и хромая, с трудом выходили из строя, чтобы получить эту святыню. Капитан Кирсанов, пересиливая боль, вышел тогда четким строевым шагом, с достоинством настоящего русского офицера.
16 ноября 1995 года Игорю исполнилось тридцать лет. В Санкт-Петербурге на проспекте Испытателей три дня отмечали его День рождения. А в декабре Игорь отправился в командировку. Спецназ должен был обеспечивать безопасность во время выборов в Госдуму в районе Гудермеса. Накануне дня выборов боевики захватили город. На помощь тем, кто оказался в городе в окружении, была отправлена наша колонна. Колонна попала под обстрел. Кирсанов со своими бойцами на двух БТРах сумел войти в город и пробиться в здание комендатуры в Гудермесе. Город, вопреки сообщениям, был напичкан вооруженными бандитами. Наши бойцы оказались в плотном вражеском кольце под непрестанным огнем.
…Серый декабрьский воздух Гудермеса. Выбитые окна, облупленные и сколотые пулями стены. Запах пороха, холодной пыли и сырости старого здания. До войны здесь было педучилище. Теперь комендатура, которую пришлось удерживать нашим воинам в занятом врагом городе.
Дикие и безумные лица бородатых людей плохо различимы через прицел. Иногда появляются силуэты в доме напротив.
- Вот оттуда обезьяны ведут по нам огонь, — боец разведроты спецназа наводит любительскую видеокамеру на желтовато-серое здание. Огонь непрерывный. Круглосуточный. В плотном вражьем кольце. Рычащие звери – бывшие советские атеисты, бездельники-бандиты, зараженные неким псевдорелигиозным «учением» — ваххабизмом. Вот она – часть советского народа – молодые ваххабиты из бывших советских этнокультурных автономий.
Гудермес был захвачен бандой новоявленного ваххабита Салмана Радуева. До войны он рос там же, был худосочным и закомплексованным подростком. Потом стал штукатуром и торговцем. Учась в школе, руководил атеистическим кружком. Добился районных высот в своей комсомольской карьере. Позднее встроился, как казалось, в более выгодный международный антироссийский проект – стал ваххабитом и сепаратистом.
…Три дня бойцы спецназа держались в здании комендатуры. Вокруг плотное кольцо отлично вооруженных звероподобных людей. Наши раненые погибали от отсутствия полноценной медицинской помощи. Не хватало воды — ее почти не было. Скудную пищу готовили прямо на кострах, разведенных из сломанной мебели в разбитых помещениях. По сути, всю оборону комендатуры организовал капитан Кирсанов.
Боевиков было в десятки раз больше. Наши бойцы пытались выйти на связь – им никто не отвечал. Похоже, их просто бросили…
В этом мрачном чеченском городке, в сером, пропитанном порохом и гарью декабре, под гортанные нечеловеческие крики бородатых зверей, в условиях, когда понимаешь, что помощи не будет и тебя намерены убить, — легко впасть в уныние, поддаться панике и просто животному страху…
Ни у кого из спецназовцев не было ни малейшей тени страха или уныния на лице. Скорее какая-то дерзкая веселость.
- Командир, пару слов для прессы, — улыбается солдат-спецназовец с видеокамерой. Он намерен «взять интервью» у Кирсанова, спокойно вставшего у оконного проема с автоматом.
- Слов нет, одни эмоции, — отвечает Кирсанов с некоторым возмущением и легким удивлением, что придется бить всю эту ваххабитскую сволочь без всякой поддержки со стороны своих. Бросив эту фразу, Игорь продолжил уверенно стрелять одиночными в фигуры боевиков, появлявшиеся в проемах здания напротив.
Во время всей этой обороны спецназовцы не только не давали противнику приблизиться, уверенно отражая его атаки. Время от времени наши бойцы делали дерзкие рейды на уцелевшем БТРе во вражье логово.
Через три дня обороны и долгих раздумий Кирсанов принимает самое главное в своей жизни решение. Выводить солдат из окружения. С несколькими бойцами он уходит в разведку, чтобы найти проход в кольце. И потом одним броском вывезти на БТРе раненых бойцов.
- Мой дед был священником в Мышкине, что на Волге, — как-то поделился Вячеслав Витальевич – отец Игоря…
…Тридцатилетний капитан разведки Кирсанов делает свой шаг, чтобы порвать кольцо звериного окружения и вывести спецназ. С несколькими солдатами Игорь уходит в декабрьский сумрак Гудермеса. Надеясь на победу, он готов умереть.
Кирсанов нарвался на засаду. Огонь перекрестный. Множество смертельных пулевых ранений. 16 декабря 1995 года.
Боевики вырезали капитану Кирсанову глаза, отстрелили руки. Наверное, боялись бородатые псы даже расстрелянного русского воина?
Старик чеченец нашел и спрятал тело Игоря, забросал ветками от собак. Когда взяли Гудермес, старик показал это место.
Через пару дней город был освобожден. Многие, кто находился в здании комендатуры, остались живы. Многие благодаря Кирсанову.
Игорь Анатольевич Романов