«Изографы»
Иконка, потаенно висевшая в изголовье моей корабельной коечки, была бабушкиным благословением. Когда я, по окончании училища, блистая лейтенантскими погонами, погостил на Ярославщине, и уже готовился к убытию к новому месту службы во Владивосток, бабуля вручила ее мне. При этом наказала:
— Храни ее, пусть всегда будет с тобой, где бы ты ни был, и Господь поможет и помилует тебя.
При этом не сказала, Кто на иконе изображен, видимо, полагая, что это очевидно.
Иконка была небольшого размера, в половину тетрадного листа, и представляла собой оставшуюся часть бронзового складня с барельефным образом и фоном, покрытым синей глазурью.
Боясь прослыть в глазах бабушки темным, серым и необразованным, я не спросил ее о самом главном. А, чей же это Образ? Подняв глаза в красный угол, где на полочке стояла икона святителя Николая, сравнив по формальному сходству (благословляющая десница и Евангелие в левой руке), решил, что бабуля благословила меня образом Николы Чудотворца.
Образок долго путешествовал со мной по морям и океанам, и никто о его существовании не подозревал. До поры, до времени…
А дело вот в чем.
Корабельная служба — хорошая вещь, вот только хронически хочется спать.
Тут влияет масса факторов, и дежурство, и вахты, и ночное восстановление вышедшей из строя техники. Пэтому постоянно клонит ко сну. А попробуй-ка в дневное время прилечь! Командир и старпом периодически обходят каюты, выбрасывая из коек дремлющие тела, рассыпая направо и налево «фитили». Мало не покажется! Но чаще командование действует по-иезуитски изощренно. Вызывают рассыльного матроса и отдают приказание: «Вызвать лейтенанта такого-то на ходовой мостик!» Рассыльный оббежит все твои боевые посты и командные пункты и шасть — к тебе в каюту: «Тащ (что по-матроски, товарищ) лейтенант, Вас на ходовой». И бежит на мостик с докладом кэпу:
— Ваше приказание выполнено!
— А где он был?
— В каюте!
— А чего он там делал?
— А спал.
И поехало!
По этой причине, с целью противодействия проискам командования, в плавсоставе существует мнемоническое правило: «Если хочешь жить в уюте — спи всегда в чужой каюте».
Как-то, воспользовавшись этим првилом, в моей коечке, улегся вздремнуть наш радиоразведчик Коля Бардош. Вздремнул маленько, а потом, с выпученными глазами подходит ко мне и вопрошает:
— Слушай, Юра, там у тебя, над койкой, икона что ли висит?
— Ну.
— А кто это?
— Эх ты, темнота! В царском флоте такие иконы висели в каждой офицерской каюте, читай «Мондзунд» Пикуля. Это святитель Николай — наш покровитель! А, вообще- то, он и твой личный покровитель — там на небесах!
— Вот это вещь! А дай мне иконку на пару суток!
— А зачем?
— Я ее скопирую. Я здесь пока у тебя валялся целую технологию разработал!
Пришлось отдать. Выклянчил. Но двое суток ждать не пришлось — уже к вечеру в дверь каюты вваливается восторженный Бардош и возвращает мне мою икону.
— Ну, Юра, я премного тебе благодарен, возвращаю досрочно. Посмотри, что у меня получилось!
И достает из нагрудного кармана кителя точную копию моей иконы… только всю сияющую серебром.
Я обомлел.
— Коля, вот это класс! Как это у тебя получилось?
— Секрет фирмы.
Теперь уже я стал выклянчивать у него открыть секрет иконного производства в столь короткий срок.
Технология оказалась предельно простой и надежной. Умелец достал у доктора гипс, используемый для восстановления поломанных конечностей, развел его водицей, размешал, выложил кашицу в коробку от конфет и сделал оттиск иконы. Затем, в кофейной турочке, на электроплитке, расплавил олово, применяемое в качестве припоя для паяльников и залил в приготовленную форму. Пять минут ожидания, пока олово застынет — и все. Икона готова!
Да, Коля, ты — талант! Теперь можешь серийное производство налаживать, — пошутил я.
— А чего! И налажу. Только надо рекламу среди господ офицеров произвести. Пусть тащат олово, а то я все из ЗИПа использовал, форма сохранилась, а за мной не заржавеет!
— Ты смотри, только заму рекламу не втюхай, а то будет тебе «производственная благодарность».
И дело пошло. По просьбам советских офицеров, Коля отлил еще порядка десяти образов. И самое интересное, что никто не заложил, и политработники остались в неведении.
Так мы и продолжали ходить по морям, только уже в десяти каютах, в укромных уголках, скрвтые от постороннего взора, висели иконы.
Одно «но»… По моей вине все думали, что на иконах изображен образ святителя Николая.
Когда моя корабельная служба уже закончилась, и я принес образок домой, то, рассматривая его, с ужасом обнаружил надпись, выполненную славянской вязью: «Вседержитель». Действительно, это был Образ Спасителя, а не Николы- Чудотворца, как я первоначально решил, и ввел в заблуждение своих собратьев по оружию. Эх, темнота!
Георгий Игоревич Лямин