Святитель Серафим (Соболев). Отрывок из пятой главы книги «Русская идеология». О несостоятельности никакой иной власти в России, кроме царской самодержавной
«Точно так же не безразлично для Церкви, будет ли в России после советской власти государственной формой правления не царская самодержавная власть, а конституционная или республиканская, что то же — власть народа или толпы. Православная Церковь не может предпочесть власт народа царской власти по той причине, что народоправство не есть Богоустановленная власт, ее нельзя отнести къ той, о которой сказал Ап. Павел: несть бо власть, аще не от Бога; сущия же власти от Бога учинены суть. (Рим. 13:1) Говоря эти слова, Апостол имелъ в виду форму существующей («сущей») в его время власти, т. е. царскую самодержавную, или единодержавную власть и все ея разветвления въ лице отдельных начальников, подчиненных царю. Вот почему он просит Ап. Тимофея совершать молитвы, моления, благодарения прежде всего за царя и за всех начальствующих, чтобы провождать тихую и безмятежную жизнь во всякомъ благочестии и чистоте. (1 Тим. 2:1—2) Только эту царскую власть имеет в виду и другой величайший Апостол Петр, когда призывает христиан ей повиноваться, говоря: повинитеся убо всякому человечу созданию (т. е. всякому, по словам М. Филарета, от Бога устроенному над человеками начальству) Господа ради, аще царю, яко преобладающу: аще ли же князем, яко от него посланным, во отмщение убо злодеем, в похвалу же благотворцем. (1 Петр. 2:13—14)
Совершенно напрасно под апостольскими словами: несть бо власть, аще не от Бога, некоторые подразумевают, наряду с царскою единодержавною властию, власть республиканскую и конституционную. (Несколько лет назад въ русской заграничной прессе был напечатан рядъ статей, в которых даже советская власть признавалась богопоставленной.) Самый текстъ апостольскаго учения о власти свидетельствуеть, что здесь все время говорится только о царской самодержавной власти.
За это говорит и здравый смысл: как могли Апостолы разуме ть под Богопостановленной ту власть, которая царскую Богопостановленную власть ниспровергает. А республика есть ниспровержение монархии, даже посредствомъ всякаго насилия, вплоть до кроваваго террора. (Л. Тихомиров. Монархич. государ., ч. 1, стр. 103—104)
Нельзя иначе, как ниспровержениемъ Богоустановленной самодержавной монархической власти назвать и конституцию. Правда, здесь личность монарха сохраняется, но власть захватывается народом, как в республике, чемъ фактически уничтожается Богоустановленный монархический принцип и создается неестественное и тяжелое положение царя, при котором он «царствуетъ», но не управляет. (Ibid., стр. 47—48)
Очень хорошо выявляет несостоятельность такого положения, а вместе с ним и конституционно-государственнаго строя, царь Иоанн Грозный. В ответ на порицание его поступков кн. Курбским, какъ несоответствующих, по свиде тельству последняго, народному праву других стран, Иоанн Грозный писал ему: «О безбожныхъ человецех что и глаголати! Понеже тии все царствиями своими не владеют: как им повелятъ подданные («работные»), так и поступают. А российские самодержавцы изначала сами владеютъ всеми царствами (т. е. всеми частями царской власти), а не бояре и вельможи… Если бы у вас, — говорит Иоанн Грозный Шведскому Королю, — было совершенное королевство, то отцу твоему архиепископ и советники и вся земля въ товарищах не были бы». По словам Грознаго, Шведский король «точно староста в волости». А Польскому королю Стефану Баторию чрез его послов тот же русский Государь заявил: «Мы, смиренный Иоанн, Царь и Великий Князь всея Руси, по Божиему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению». (Л. Тихомиров. Монархич. государ., ч. III стр. 42 43; 1923 г)
Таким образом, как власть республики, так и конституционной монархии, одинаково, не только не являются Богоустановленною властию, но самое ихъ бытие начинается с ея отрицания. Ясно, что не Божественная воля, выраженная в Св. Писании, а человеческая многомятежная, греховная воля съ открытым ниспровержением Богооткровеннаго и святоотеческаго учения о царской самодержавной власти лежит в основе республиканскаго и конституционнаго строя.
Поэтому св. Церковь наша не может закрыть своих глаз на отсутствие религиозной основы въ демократическом образе правления. Следовательно, она не может быть безразлична къ будущему политическому строю нашей страны. Иначе сказать: св. Церковь не может желать водворения в России республиканскаго или конституционнаго строя. Она можеть содействовать возстановлению у нас только исконнаго государственнаго строя, каковым была всегда единоличная великокняжеская или царская самодержавная власть Помазанника Божияго, как власть самая близкая к Церкви и родственная ей, ибо она имеет своим основанием Божественное Писание и святоотеческое учение, что является источникомъ и нашей православной веры.
Не может наша Церковь с безразличиемъ отнестись к появлению в будущей России, вместо царской самодержавной власти, той или другой формы демократическаго правления и по той причине, что конституция и республика не соответствуют религиозно-нравственному идеалу русскаго народа. Этот идеал, как видели мы, состоить в устремлении русских людей къ святости, что то же, к единению со Христом чрезъ правую веру и любовь со всеми ея христианскими добродетелями. Эта вера и эта любовь, о чем мы говорили выше, были отличительными свойствами русскаго народа, чем поражали они иностранцев. Эти религиозно-нравственныя черты были доминирующими в жизни русскаго народа до Петра I, показывая, с какой силою стремились русские люди того времени к своему идеалу — или къ осуществлению своего, Богом даннаго ему, высшаго предназначения, вследствие чего над ними исполнялись слова Христа: вы есте соль земли, вы есте свет мира; тако да просветится свет вашъ пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже на Небесех. (Мф. 5:13—14, 16) В этом идеале было заложено земное счастие и вечное спасение русскаго народа, а также его мировая религиозно-нравственная миссия.
Но это «святое святыхъ» русскаго народа не имеет ничего общаго с конституционной и республиканской формой правления. Здесь человеческая личность не может найти поддержки в осуществлении своих высшихъ религиозно-нравственных запросов. Здесь самымъ главным делом является политическая партийная борьба не на живот, а на смерть, и с точки зрения этой борьбы расценивается личность, которая съ ея духовными интересами совсем не нужна демократическому строю, а нужна, какъ механическая частица государственной машины, как количественная сила. И это понятно. Демократическое государство управляется не этическим, а юридическим началом. (Л. Тихомиров. Монархич. государ., ч. II, стр. 83) А юридический закон, как выразился Пушкин, есть дерево и весьма далек от высших стремлений человеческой личности. Высшим благом здесь является воля народа, для которой не обязательны нравственныя начала. (Л. Тихомиров. Монархич. государ., ч. III, стр. 150) И так как демократическое государство основано на количественной силе, то нравственная сила ему даже враждебна. (Ibid., ч. II, стр. 316—317)
Ясно, что конституционный и республиканский государственный строй не может иметь какого бы то ни было соответствия самому высшему влечению русскаго народа, его религиозно-нравственному идеалу.
Зато монархия в России, как нельзя лучше, соответствует этой идеологии; о чем уже говорит самое назначение монархической верховной власти, которое состоит в том, чтобы монарх был представителем идеала народной жизни и направлял государственную деятельность сообразно этому идеалу. (Ibid., ч. II, стр. 203)
Как мы уже говорили, это монархическое свое назначение осуществлялось великим князем, а затем царем и на деле. Царь и в своей личной жизни, и в государственной деятельности былъ выразителем народнаго идеала. (Конечно, мы не имеем в виду Петра I и Екатерину II) Являясь первым и ве рным сыном Церкви, он был и покровителем русскаго народа в удовлетворении его высших религиозных потребностей, будучи въ то же время в других областях его жизни по преимуществу олицетворением милости и отеческой любви. В нем челове ческая личность подданных находила могущественную поддержку и удовлетворение во всех ея духовных порывах и высших ценностях.
А так как для русскаго народа духовная сторона его жизни была дороже всего на свете, то отсюда будет понятно, почему русский народъ относился с такою великою любовию к своимъ монархам, всеце ло им дове рялся, отличался беззаветною им преданностью, до готовности полагать за них свою жизнь, и свято охранялъ права их царской самодержавной власти».