Геополитический детектив «Россия. Дальнего следования». Глава первая «На тихоокеанском острие России»

2. Идеи и люди

 Послеполуденная свежесть октября. Синее и прозрачное небо. Парк на «Речном вокзале» уже забрасывала желтая листва. Быстрым шагом Павел и профессор Ратников двигались вдоль слегка взволнованного ветром осеннего пруда. Торопясь на встречу,обсуждали летнюю историю с горящими торфяниками.

— Если бы эти пожары разрослись, ситуация стала бы запредельной. Куда людям деваться? -размышлял вслух обычно сдержанный и немногословный профессор из академии госслужбы. Иван Артемович Ратников — полковник в отставке. В свое время он повоевал, потом долгое время служил в министерстве обороны. — Тут только одно остается — эвакуация на Восток, за Урал.

— А способен сегодня народ к этому? А есть подготовленные «площадки», «запасные аэродромы»? -Павел оживленно поддерживал разговор. — Это же несколько миллионов людей! Их в чистом поле или тайге не высадишь.

Обсуждение продолжили уже за круглым столом, где собрались давние приятели. Друзья Павла,в основном офицеры, послужившие и повоевавшие. Встречались не только ради того,чтобы «хлопнуть по рюмке», да оглянуться в прошлое. Было здесь такое«развлечение» — анализ геополитики и геостратегии России. Заранее намечалась главная тема разговора, и беседа шла в режиме нормальной научной дискуссии.Никаких громких планов участники «круглых» столов не ставили перед собой.Скорее их объединяло желание видеть друг друга и сверять свои взгляды,приоритеты в столь бурном мире современной цивилизации. Центр стратегического взаимодействия — так называлась эта компания. Главная идея центра — превратить Сибирь и Дальний Восток в начало процветания России. Первоначально организация даже не имела никакого юридического статуса, а существовала как небольшая группа людей, связанных в прошлом совместной учебой в аспирантуре академии госслужбы и идеями освоения Востока России. Можно было только улыбнуться наивности этих людей — они ведь несколько лет назад всерьез думали, что способны каким-то образом влиять на судьбу страны. С годами эта наивность стала исчезать. И вот когда амбиции поубавились, тогда центр превратился в некую точку сбора, где люди просто обменивались своим мнением по какой-либо проблеме.На собственные деньги создали интернет-сайт, посвященный движению России на Восток. Свое экспертное мнение Центр стратегического взаимодействия время от времени доводил до руководства России. И в администрации президента, и в правительстве, и в совбезе прекрасно знали масштабный и очень амбициозный проект под названием «Берег «Р».

Сегодня собрались в небольшом помещении одного из государственных исследовательских институтов. Ратников делал основное сообщение на встрече. В его выводах рисовалась довольно мрачная перспектива раздела Дальнего Востока России на сферы влияния между США, Китаем и Японией. Предотвратить подобное можно было,по словам полковника, только путем целевого и стремительного заселения восточных территорий страны.

Прошло девять лет с того момента, как появилась первая статья Ратникова о стратегии освоения и заселения Востока России. Однако настоящего движения в этом направлении со стороны российской власти так и наблюдалось. Как-то один знакомый Павла из администрации президента, недобро свербя глазами, с сильным раздражением сказал: «Перестань ерундой заниматься. Забудь ты про свой «русский берег».

Тем не менее,то в научных статьях, то в аналитических записках чиновников, а то и в интервью крупных политиков периодически встречались выдержки из «Берег «Р». А однажды Павлу позвонил знакомый журналист из Владивостока.

— Поздравляю.Ну, вы круто развернулись. Сегодня полпред озвучил на всю страну ваши идеи, -журналист приморской газеты искренне радовался.

— Странно.Я пока об этом не слышал.

— Да,ладно, не шифруйся. Я тебе сейчас сброшу текст, который пресс-служба полпреда разослала. Читай и принимай мои поздравления.

Павел прочел полученный по «электронке» пресс-релиз. О проекте там не было ни слова. Это было интервью нового представителя президента на Дальнем Востоке, где рассказывалось о предстоящем переселении. Полпред точно описал, куда предполагается направить первые группы переселенцев. Оказывается самое привлекательное место для этого — район западного Приморья, в первую очередь,напротив Маньчжурска. Текст Павлу был очень знаком. Явно он его уже читал.Павел открыл журнал академии наук «Социологические исследования», нашел там свою статью. И убедился, что почти все выступление полпреда было полной копией целой страницы. С одной стороны, то, что это прозвучало из уст представителя президента очень даже неплохо. А, с другой, — из проекта была выхвачена лишь его небольшая часть и встроена в совершенно другую концепцию. В результате и сам этот кусок терял смысл. По проекту предлагалось сформировать на Востоке России мощное социальное ядро из людей, которые смогли бы по-хозяйски грамотно и бережливо распоряжаться богатейшими ресурсами Сибири и Дальнего Востока. Для этого нужно было в самых геополитически выгодных местах Востока создать гарантии для работы способных и талантливых. Нужно людям давать землю. Но не просто за то, что они поехали жить на Восток, а под конкретные планы на этой земле. Понятно, что и дома, и дороги надо строить. Главной дорогой, вокруг которой все и должно было закрутиться, как когда-то вокруг Транссиба, должна стать, по замыслу «Берег «Р», трасса от Санкт-Петербурга до Магадана или Камчатки. Дорога виделась где-то примерно между шестидесятой и семидесятой широтами.

Маршрут этой магистрали, по сути, был изучен еще в семнадцатом веке. Тогда казаки открыли путь на Камчатку, который шел из европейской части России до Урала через Соликамск, затем переваливал Камень, то есть Уральские горы, выходил на Тобольск, потом на Енисейск, Якутск, Охотск. Были и другие проходы к Тихому океану. Но этот считался самым оптимальным.

Также не нова была идея строительства трансконтинентальной магистрали в северных широтах.Некоторые ее фрагменты были проложены еще при Иосифе Виссарионовиче. Однако в проекте «Берег «Р» трасса обретала новую миссию — она становилась опорной линией целевого заселения Северо-Востока России, как в начале двадцатого века Транссиб.

Тогда,размышляя над ситуацией с пресс-релизом полпреда и гремя ключами, Павел закрывал оббитую коричневой кожей железную дверь московской квартиры. В длинном коридоре двое молодых парней выкатывали велосипеды. Лица серьезные и решительные. Эти московские парни собирались в поход на своих «великах».

«Может, на«Щуку» двинем», — выдвинул смелое предложение очевидно очень уверенный в себе бледнолицый парень помоложе. «Щука» — это район метро «Щукинская», километрах в семи от этих ребят с велосипедами. «Надо подумать», — принимая серьезное решение, взвешивал второй, глядя в невидимую точку так, словно ему открылись пути развития мировой цивилизации и от следующего шага зависела судьба планеты.

«Да,масштабы», — усмехнулся про себя Павел, вспомнив, как порой в глухой тайге доводилось километров по пятьдесят топать, даже забывая сделать такое важное и серьезное лицо.

— Иван Артемович, привет! Ты видел текст, который дальневосточный полпред озвучил? -позвонил на улице Ратникову.

— Пока нет — без особого интереса в голосе ответил тот.

— Сейчас вышлю. Это кусок моей статьи из «Социса», правда, без всяких ссылок.

— Понятно,- похоже Ратников зевнул, — обычное дело. Скорее всего, пресс-секретарь увидел это на нашем сайте, содрал и сунул шефу. Я предлагаю не напрягаться по этому поводу, а как-то обозначить, что идеи «Берег «Р» поддержаны на столь высоком уровне.

— Ну,да. Я, в общем-то, тоже примерно так думаю. Позвоню сейчас Лехе, пусть поставит на сайт.

Через несколько дней Павел отправил полпреду свою книжку, изданную малым тиражом. В работе был текст, скопированный пресс-секретарем. На удивление представитель президента через месяц отреагировал на подарок. Павел тогда работал в одном из институтов Российской академии наук и готовился к защите докторской. Однажды субботним утром позвонил замдиректора Института и тревожным голосом сообщил,что из администрации президента разыскивают и надо срочно перезвонить по такому-то телефону. В понедельник Павел уже сидел в кабинете полпреда. В ходе разговора немногословный и солидный представитель президента на Востоке с заметным восточным акцентом предложил должность своего помощника. В современной«Табели о рангах» эта должность считалась генеральской, предполагала большие полномочия, персональную машину с мигалкой, а также, как сказал один знакомый,«право заплывать за буйки».

Павел размышлял недолго. Ну, чего тут размышлять? Вернуться на родину, да не просто«на белом коне», а на черном «мерине» с мигалкой. И там уже развернуться со всеми своими идеями. Закончилась эта история через три месяца отказом от предложенной версии возвращения на Восток. В соответствии с негласной тарифной сеткой позиция помощника была весьма дорогостоящей. Конечно, полпред начал«крутить» и, в конце концов, в администрации Павлу сказали, что нужно сначала поработать на рядовой должности, а уж потом все будет как надо. С рядовой должности проект «Берег «Р» не получил бы никакого продолжения, а сам Павел в той ситуации просто превратился бы в приложение к компьютеру для набора текстов писем и распоряжений. В гарантию будущего назначения не верилось, определенный опыт подсказывал обратное.

Постепенно становились реальностью худшие прогнозы в отношении нашего Востока. Передали Китаю острова на Амуре. Теперь китайцы могли рассматривать Хабаровск на расстоянии автоматной очереди. Их самолеты, которые уже летали над островами, свободно контролировали все наши стратегические укрепления в районе дальневосточной столицы.

Аналитические записки по этим и другим темам от Центра стратегического взаимодействия направлялись на самый «верх», но никаких заметных результатов не давали. Из администрации и правительства приходили вежливые ответы за подписью начальника какого-нибудь отдела или департамента, где авторам торжественно выражалась благодарность, а их мнение обещали учесть.

Тем не менее,не смотря на пустые хлопоты по продвижению проекта в структурах власти, он оставался притягивающим ядром для многих стратегически мыслящих людей. Случались замечательные знакомства, проект становился предметом обсуждений и поводом для встреч, кому-то наполнял жизнь светлыми перспективами. В привычном смысле«Берег «Р» нельзя было назвать проектом, поскольку он не представлял собой какого-то выраженного в цифрах плана, не содержал чертежей и схем. Это была четко выстроенная, вполне обоснованная идея. Полномасштабное воплощение этой идеи могло бы всколыхнуть всю страну и дать жизненный импульс приунывшему русскому народу.

Конечно, были в стране проекты альтернативные «Берегу».

— Дух захватывает от того, как представишь, что здесь будет! — не скрывал искреннего восторга перед журналистами недавно назначенный ректор Тихоокеанского федерального университета Остап Малинецкий.

Это у Малинецкого дух захватывало от созерцания масштабной стройки на острове Русский. А каковы должны быть ощущения человека, увидевшего начало строительства новой Трансконтинентальной дороги, городков и деревенек вдоль этой трассы, обустройство вновь прибывших покорителей северо-восточного пространства России. Хотя, может быть, у впечатлительного Остапа перехватывало дыхание и дрожали руки вовсе не от воображаемых перспектив подготовки специалистов в новом университете. Ведь не совсем понятен был ответ на вопрос, кто там будет обучаться. Всем интересующимся людям было известно, что студентов, также как и всего населения на Дальнем Востоке постоянно становится меньше. Наверное,прекрасно осознавая это, Малинецкий публично заявлял, что здесь будут получать образование китайские студенты.

«Так это для китайцев, что ли, университет возводят?» — задавались наивным вопросом жители острова Русский, прекрасно понимая, что народ уезжает с Востока.

На фоне волн Японского моря, синего неба с чайками и огромных красно-желтых ягод шиповника должны вырасти к сентябрю великолепные корпуса будущего студенческого острова под названием «Русский». Множество бульдозеров, самосвалов и экскаваторов еще вовсю перемалывали остров. Международная стройка — здесь сновали представители различных наций и культур. Турецкие, китайские и таджикские рабочие возводили дворец азиатско-тихоокеанского образования и науки.

— Ультрасовременный университет на острове Русский, безусловно, нужен! Это прорыв в фантастическое будущее! Это наш Гарвард и Сорбонна на Дальнем Востоке! — размахивая руками,подводил итог своему выступлению на конференции в ярко освещенном зале Московского института международных отношений Заубер Фарадей,профессор-консультант Института анатомии современного менеджмента.

Анатомист З.Фарадей приехал в Россию в середине девяностых из Голландии. Сначала он занимался управленческим консультированием на кондитерской фабрике в Волгограде. Позднее перебрался к партнерам в Москву, где использовал свои способности в сфере ландшафтного дизайна, а через три года вошел в состав учредителей вышеназванного продвинутого Института. Там же он стал именоваться профессором,в общем-то, не имея никакого серьезного документа, подтверждающего свой научный статус. Одним из преимуществ Заубера было то, что он в совершенстве владел русским языком и имел некоторые пусть даже примитивные познания в русской живописи. Трудно было сказать, когда он обрел эти знания, но в Россию приехал уже хорошо «подкованным».

Публика,собравшаяся в МГИМО, тепло встречала Заубера Фарадея. Рыжеволосый профессор из Европы чаще всего носил потертый вельветовый пиджак желтого цвета, красную футболку, зеленые джинсы, и замшевые коричневые ботинки. Этот коренастый«анатомист», обладавший пронзительным и уверенным, а скорее даже самоуверенным взглядом, только что объяснил сидящим в зале, где спрятано истинное счастье России. И сделал это умилительно просто. Как же раньше-то до этого не дошли в общем-то неглупые русские парни! Ну, чего там говорить, — западные интеллектуальные технологии! Счастье России лежит, как оказывается, на Востоке.И в этом Фарадей был совершенно прав. Однако счастье это, по словам голландца,могло стать таковым, если управляющими восточными делами России будут Великобритания и США.

— Настоящие виски, ковбои и менеджеры есть только в штатах — этот веселый аргумент, который раскрасил зал непринужденным смехом и улыбками, касался необходимости укрепления координирующей роли США на Дальнем Востоке России. — Дальний Восток и Тихий океан — это как Англия и ее флот, — произнес явную глупость профессор Фарадей, пытаясь намекнуть на то, что Великобритания — морская держава, и в силу этого могла бы обеспечить России самое оптимальное использование возможностей, которые имеет наша страна, благодаря двум океанам — Северному Ледовитому и Тихому. Заубер подчеркнуто уважительно отозвался о большом стратегическом партнере России — Китае. Однако он отметил давнее недовольство Китая Японией. По его мнению, это скоро может перерасти в серьезное противостояние. В отношении Корейского полуострова профессор считал вопрос решенным:«Там будет единое, очень крепкое и дружественное нам, то есть, США,Великобритании и, конечно, Израилю, государство».

— А причем здесь Израиль? — шутя, спросил кто-то из зала.

— А мы всегда рядом, — с ласковой улыбкой бархатно произнес сидящий в первом ряду упитанный брюнет с умными внимательными глазами.

Северная Корея, со слов голландского профессора, в силу каких-то таинственных обстоятельств, сама инициирует слияние с южным соседом, с принятием его экономической и политической моделей.

Из всего зала, пожалуй, один Костя Кондратьев без всякого восторга смотрел на фестивального Заубера. «Такое возможно только через предательство» -категорично подумал Константин о возможности дружбы Северной Кореи и США.

Кондратьев уже не слишком сосредоточенно слушал выступавших. Он размышлял о своей работе в аппарате Госдумы, намериваясь в ближайшее время уходить оттуда. Около десяти лет назад он приехал в Москву из Благовещенска. В столицу его пригласил бывший начальник правового управления областной администрации, где раньше трудился Константин. Кондратьев в силу своих незаурядных профессиональных способностей вполне мог быть назначен на какую-нибудь высокую государственную должность.Однако в Москве эти должности уже были заняты. Его приличный стаж госслужбы вместе с умением и желанием работать не играли здесь никакой роли. Тем не менее, его приняли начальником юридического отдела в Минтопэнерго. Как и большинство людей небольшого достатка, приехавших в Москву по направлению или приглашению поработать на благо государства, Константин испытывал трудности с жильем и деньгами. Это в стабильное советское время, которое закончилось, когда Кондратьев еще учился в Благовещенском университете, человека приглашали в Москву на руководящую должность и сразу выделяли служебную квартиру.

Небольшую зарплату на госслужбе Константин пытался компенсировать заработком от чтения лекций в московских вузах. Он даже как-то успевал писать диссертацию, в связи с чем и оказался на собрании в институте международных отношений.

Тема конференции в МГИМО «Современная геополитика в бассейне Тихого океана» была близка научным интересам Константина. Он защищал диплом по вопросам истории международных отношений ведущих стран Азиатско-Тихоокеанского региона. А в диссертации сосредоточился на исследовании международных правовых отношений России и Китая в XVII — XX вв. Основной упор был сделан на анализе причин подписания и содержании Нерчинского, Айгуньского и Пекинского договоров между Россией и Китаем. Документы, с которыми работал Кондратьев, ясно показывали, что еще тогда англосаксы ловко манипулировали китайцами. Теперь, слушая Фарадея, этого голландского псевдопрофессора и менеджера по запудриванию мозгов, Константин опять убеждался в глубочайшем политическом коварстве и лицемерии англосаксов Англии и Америки.

А настоящий голландец, такой же настоящий, как и профессор, интенсивно вживлял в умы слушателей, совершенно абсурдные, бредовые, но так выгодные англосаксонскому миру, мысли.

Фарадей заговорил о передовом проекте развития дальневосточных городов. Он, то«по-профессорски» морща лоб, то улыбаясь, завораживал аудиторию своей добродушной открытостью и поразительным интеллектом. Говорили, что голландец был членом интеллектуального клуба «Менса». Хотя трезвый и непредвзятый взгляд на мир обнаружил бы в улыбке Заубера не то чтобы добродушие, а скорее какую-то туповатость. Константин тоже заметил эту особенность голландца.

Тем не менее,рыжий мужик из Амстердама блистал.

— Нужно начать строить университет на юге Приморья, а на следующем этапе передать его вместе с частью Владивостока в аренду Китаю. Это принесет баснословные доходы всему населению Приморского края! Молодежь получит за счет китайцев новый великолепный ВУЗ. На перерабатывающих предприятиях Приморья и в офисах американо-китайских компаний по производству новых технологий переработки дальневосточного сырья выпускники университета смогут обрести свое профессиональное счастье! — почти выкрикивал длинные лозунги Заубер Фарадей.

Идеи Фарадея обретали огромную популярность в научно-политических кругах Москвы,Санкт-Петербурга, самого Владивостока, и конечно Китая. Они были подхвачены рядом федеральных министерств. Молодые амбициозные замминистры, директора департаментов и вице-губернаторы уверенно понесли в жизнь безумные планы стратегического уничтожения Востока России. Планы заключались в создании огромных мегаполисов, образуемых из объединения территорий нескольких городов в единое целое. По замыслу этих проектировщиков мегаполис даст жизнь всему региону и кругом расцветут сады и потекут молочные реки. Хотя мечтой того же Фарадея были реки нефти и сады из ценных пород деревьев. И нужно было сделать так, чтобы этой нефтью, лесом и прочими природными радостями смогли спокойно распоряжаться лучшие люди на Земле. Кто есть лучший — определяет некая комиссия из лиц, сильно напоминающих самого голландца. А мегаполисы были нужны для того,чтобы стянуть туда остатки населения восточных территорий, окончательно тем самым развалив сельское хозяйство. Деревни-то надо было совсем уничтожить. А,если вдруг разложившееся в виртуальном мире мегаполиса население запросит молока или мяса? Тогда ему можно предложить не слишком дорогой китайский продукт, произведенный на полях Дальней России. Простая голландская схема.

По этой схеме в Приморье приступили к созданию очень большого города под названием Большой Владивосток. Маленький Владивосток не нравился маленьким людям. Тем более, если в перспективе часть Владивостока отдавать в аренду Китаю, то нужно позаботиться, чтобы это была солидная часть. Получится, что и не весь Владивосток сдали и за аренду деньги немалые урвали.

Институт анатомии, с которым был связан Фарадей, отхватил целый пакет очень выгодных заказов на разработку стратегий социально-экономического развития нескольких городов Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Маньчжурск тоже заказал Фарадею такую стратегию. За сумму, равную затратам на возведение приличного коттеджного поселка, стратегия была разработана и утверждена.Конечно, были некоторые трудности — разработка стратегии требовала знания многих закрытых и даже совершенно секретных данных о состоянии города. Здесь ведь располагались крупнейшие на Дальнем Востоке предприятия, в том числе оборонные, стояли воинские части особого назначения. Сам город представлял собой важнейшую геополитическую точку России на побережье Тихого океана. Однако шустрая команда аналитиков фарадеевского института с легкостью иллюзионистов получила доступ к секретной информации.

Самым большим авторитетом в Маньчжурске обладал мэр Владимир Разворотов. Поставленные им задачи выполнялись беспрекословно. Беспрекословно, по решению мэра, сотрудникам Института анатомии современного менеджмента, была предоставлена самая полная информация о Маньчжурске и Маньчжурском районе.

— Владимир Петрович, а никто не вякнет, что, мол, мы тут секретные данные выносим, чуть ли не иностранным шпионам способствуем? Этот Институт, ну Вы знаете, он же штатовским Агентством по развитию территорий финансируется. А это, чего греха таить, цэрэушная контора — аккуратно вводил в сознание мэра свои сомнения его осторожный помощник по безопасности.

— Ты че-то не то говоришь, — мэр, прищурившись, с подозрением посмотрел на помощника, — Возьми вон, налей себе. Я вот не пью, а тебе можно и даже нужно -он движением почти квадратной головы на толстой шее указал на бар с напитками -Да ты по-больше налей-то и разом хлопни, — рявкнул шеф. — Вот так.

Ты кто вообще? — спросил неожиданно мэр выпившего полный стакан отставного полковника налоговой полиции.

— Я -Ваш преданный помощник.

— Преданный,в смысле всегда готов предать? — мэр свирепо вгляделся в предупредительные глаза помощника.

— Никак нет, Владимир Петрович — отрапортовал прихмелевший, но тут же насторожившийся сотрудник.

— Ты помощник, а не предатель. Понял? — разряжая обстановку, доверительно поведал мэр.

— Так точно, — довольно напряженно и с заметным испугом поддерживал помощник.

— А кругом предатели. Понял? — спокойно, словно давно привыкнув к этому, как маленькому ребенку объяснял мэр. Владимир Петрович смотрел уже по-доброму и как-то устало.

— Так точно. Всех предателей будем выявлять и сажать на кол! — проявил рвение помощник.

— Вот.Выявляй. Выяви и доложи, кто передал этому московскому институту секретную, как ты говоришь, информацию. Всех выяви и список мне положи. И себя выявить не забудь, то есть включить в список, — мэр сделал паузу и опять неожиданно зло уставился на помощника — Это вы, козлы, должны безопасностью заниматься! А вы секретные данные раскрываете каким-то гастролерам! — рявкнул он. Помощник побледнел.

— Но ты знай,что я не предатель и никому про вас, козлов, не расскажу. Понял? — опять доверительно и почти ласково продолжил мэр.

— Понял!- автоматически, глядя стеклянными глазами в никуда, ответил помощник.

— Ну,тогда налей еще. Вон тот пузырь возьми. Мне тоже пять капель, — мэр отодвинулся от мощного кабинетного стола и развалился кресле. — Это коллекционная вещь. По Андрюшкиному заказу произведенная на его собственном заводе, — мэр задумался,казалось его серые глаза стали влажными. — Ладно, — словно прейдя в себя, -давай Андрюшку помянем. Какой мужик был, а? Здоровый. Вообще ничем не болел. А пуля — дура, — тут мэр опять замолчал и задумался. — Ей все равно больной или здоровый, предатель или цэрэушник.

— Ладно,вызывай машину. Поехали к Гороху, попаримся, — выпив Владимир Петрович стал выбираться из-за стола.

Горох был одним из самых крупных предпринимателей края. Он контролировал значительную часть международных перевозок. С мэром они были дружны с детства и всегда старались друг друга поддерживать. Отдыхать тоже старались вместе. На этот раз договорились повстречаться в полусотне километров от Маньчжурска в таежном замке.

Каменный,поросший мхом и увитый лианами лимонника и винограда, замок. Задняя стена его примыкала к довольно высокой скале, на вершине которой зеленели кедры. Полукругом это мощное изваяние окаймлял глубокий ров, по дну которого протекала горная незамерзающая река. На мощных якорных цепях опускался чугунный подъемный мост с вылитыми по краям бронзовыми уссурийскими тиграми. В стенах тускло светились закрытые жалюзи окна-бойницы. Все подъезды к этому месту были перекрыты, стояли запретные знаки и шлагбаумы. Летом замок вообще был не виден среди плотно стоявших друг к другу стволов амурского бархата, кедров, лиственниц и других удивительных растений приморской тайги. Таежные заросли были переплетены лианами актинидии, плоды которой напоминают по виду и по вкусу маленькие киви.Мощные кедры обвивал лимонник, чьи ягоды, семена и даже стебель способны вернуть бодрость совершенно обессилевшему человеку. Нависали над узкой каменной дорогой к замку толстые, толщиной в руку лианы дикого винограда,темно-фиолетовые гроздья которого становились сладкими после первых заморозков.

Зимой замок тоже трудно было различить даже с близкого расстояния. Он больше напоминал скалу над рекой. Кстати, река эта называлась Комаровкой, в честь выдающегося русского ученого, академика, исследовавшего природу Дальнего Востока, Владимира Леонтьевича Комарова. До пятидесятых годов двадцатого века река имела название Супутинка. В верховьях Комаровки до сих пор сохранился небольшой деревянный домик, в котором проживал знаменитый ученый-ботаник. Жилище это имеет круглое окно и чем-то напоминает китайскую фанзу. Сама река Комаровка впадает возле Маньчжурска в Раздольную, как раз в районе Хениной сопки, где стоит усадьба родителей Павла Громова.

Таежные места вдоль Комаровки, которую в детстве Павел чаще называл Супутинкой, были ему хорошо знакомы. И район той скалы, где теперь стоял мрачный, высотой с четырехэтажный дом замок тоже был известен Павлу. В детстве там он бывал в походах, а став постарше охотился с отцом на коз и кабанов. Порой за день проходили километров по тридцать в тайге по снегу. Как-то даже охотничью собаку пришлось на руках до зимовья тащить — устала по снегу пробираться, обессилила.Все это было еще в конце восьмидесятых — начале девяностых. Тогда тайга была погуще и народа в ней бродило поменьше. Вроде бы почти два миллиона людей за двадцать лет с Дальнего Востока выехало, а в тайге наоборот — приток населения.Поредела тайга, облысел Сихотэ-Алинь. Лес ведь беспощадно рубят — уничтожают.По железной дороге в сторону Китая идут груженые составы, везут даже запрещенный к вырубке кедр. Вот на этом лесе приморские ребята строят себе замки в тайге. Лесом и тем, что там растет и бегает, привлекает тайга.Дальневосточники считают, что государство, то есть правительство, которое сидит в Москве их бросило, поэтому нужно выживать самим. А тут уж кто, как может. Кто в Москву подался, кто в Америку, а кто в тайгу. Богата наша тайга. До сих пор сказочно богата. Кедровые орехи, тигриные усы и медвежьи лапы, элеутерококк и жэньшень, золото и вольфрам… В тайге много-много драгоценностей. Вот и зажили дальневосточники по принципу «прийди — возьми — продай». Покупателей хватает.«Куплю орехи» — таблички с этой надписью держат в руках каждой осенью вдоль приморских дорог дружные китайцы. Они массово по дешевке скупают сотни тонн ценнейших кедровых орехов и переправляют их на родину. Там уже из этого добра вырабатывается целебное масло, медицинские препараты и косметика. Позднее часть этой замечательной продукции возвращается обратно в Россию, но во много-много раз дороже самих кедровых орешков. Да ведь это не только с кедровыми орехами такая история. Из нашего необработанного леса, скупаемого китайцами также по-дешевке,обратно в Россию возвращается готовый стройматериал, невысокого качества мебель и даже бумага…

Мощный «леворульный»джип — серебристый «пятьсот семидесятый Лексус» с объемом двигателя пять с половиной кубов, утрамбовывая с хрустом снег, грузно проехал по чугунному мосту с гранитными тиграми и вырулил на автомобильную площадку слева от замка. Здесь встречал какой-то бородатый мужик в полушубке, норковой ушанке, ватных штанах и оленьих унтах. Этот высокий и жилистый мужик с грубым красноватым лицом неторопливо распоряжался по хозяйству. При необходимости мог остановить случайно забредшего в окрестности замка охотника, а то и незваную компанию каких-нибудь краевых чиновников или предпринимателей. Звали этого хранителя замкового очага Николай.Лет пятнадцать своей жизни он отдал тюрьмам и лагерям, а теперь вот нашел постоянную работу в живописных местах уссурийской тайги. Николай мог прожить в тайге в любой мороз без всяких замков и вообще без жилья. Он знал и по-своему любил этот чудесный таежный мир. Очень неплохо стрелял. С пятидесяти-шестидесяти метров в прямом смысле слова белку в глаз бил. За это качество добрые люди и приютили его в замке, чтобы он тут разные хозяйственные дела вел. Бывали случаи, что Коле и на «двуногих зверей», поручали поохотиться.В результате случалось, что пропадали в тайге неугодные Колиным работодателям предприниматели.

На площадке,куда подъехал «Лексус», уже стояли два новых черного цвета «двухсотых Крузера»с «левым» рулем.

Внутри на первом этаже замка — большой холл. Пол в холле покрыт плитами из дорогого камня оникса. Посредине — огромный камин со стопкой лиственничных поленьев рядом.Грубые неоштукатуренные стены из массивного камня. Похоже, это были большие куски скалы, увешанные тигриными и леопардовыми шкурами. На стенах помимо шкур- старинное оружие: какие-то пищали, мушкеты, мечи и сабли. Мебели в холле было очень мало: низкий стол из тиса с изогнутыми резными ножками располагался недалеко от камина. Плетеные кресла вокруг стола. У одной из стен стоял большой винный шкаф, также выполненный из тиса. В его нижней части находилась какая-то посуда, а верхние полки были заложены пыльными бутылями с вином и коньяком.Холл освещался пятью хрустальными люстрами: одна самая массивная висела посередине, а остальные — ближе к углам. Кроме того, на стенах были укреплены светильники в виде звериных голов.

За камином, у задней полукруглой стены находилась каменная лестница и лифт. Мэр с помощником в сопровождении Николая поднялись на четвертый этаж замка и по коридору прошли в просторный овальный кабинет. В середине кабинета стоял такой же овальный стол, за которым могло бы разместиться человек двадцать. Комната чем-то напоминала каюту. Может быть оттого, что окна были сделаны в виде иллюминаторов, на стенах — картины художников-маринистов. Сами стены имели цвет морской волны, а светильники на них в форме раковин морского гребешка. За столом на мощных тисовых стульях с высокими спинками, скорее похожими на трон,уже расположились пятеро: сам хозяин — седой и круглолицый Василий Иванович Горох, надменный бизнесмен Валерий Чарыш, ректор городского гуманитарного университета Арнольд Курицын. Там же сидели двое азиатов — один с широким мясистым лицом и тяжелым взглядом, другой щуплый и улыбчивый. Мэр тепло обнялся с Горохом и сдержанно кивнул остальным. Владимир Петрович расположился напротив Гороха, так что, находясь за противоположными краями стола, они оба оказывались во главе. Помощник по безопасности сел слева. Горох представил собравшихся.Азиаты были китайцами из Харбина, города основанного и построенного русскими в конце девятнадцатого века. Тогда это была столица Китайско-Восточной железной дороги, проложенной царским правительством к берегам теплого Желтого моря. До революции в Харбине в основном жили русские. Там выстроено множество православных храмов, где ежедневно проводились богослужения. И после революции Харбин оставался долгое время русским по духу городом. Один из центров русской эмиграции — город собрал в двадцатых годах прошлого века цвет русского народа -выдающихся писателей, художников, врачей, офицеров — тех, кто не принял новую безбожную ленинскую власть. Русские в Харбине жили прекрасно до сорок пятого года. А после появления Красной армии за какой-то совсем небольшой период времени русские, сумевшие не оказаться в советских и китайских тюрьмах,покинули Харбин навсегда. Исчез остров православной русской цивилизации на Дальнем Востоке. Теперь Харбин — современный преуспевающий китайский город.Православные храмы в большинстве своем разрушены, а те, что уцелели используются китайцами как музеи.

Сидевшие за столом китайские бизнесмены Вэнь Цзянь и Чжан Люнь были очень богатыми людьми.Занимались они не каким-то конкретным бизнесом, а контролировали несколько сфер,где делались деньги. Китайцы прибыли, чтобы договориться с русскими о строительстве в Маньчжурске гигантского торгово-промышленного комплекса. По сути, комплекс — это небольшой городок, состоящий из нескольких жилых кварталов, гостиничных сооружений, небольшого деревообрабатывающего предприятия, огромного торгово-развлекательного центра с просторными современными магазинами, ресторанами, аквапарком, кинозалами и прочей увеселительно-потребительской инфраструктурой.

Встреча в замке посвящалась обсуждению условий выделения площади под проект. Проект явно«лоббировался» ректором университета. У Курицына были давние связи с китайцами.Он еще пятнадцать лет назад стал активно селить китайцев в своем общежитии.Устроил на базе ВУЗа центр китайской философии и медицины. Даже помог появлению службы знакомств, которая, по сути, занималась сводничеством китайских мужчин и студенток. Причем все чаще сами студентки обращались к услугам службы,предлагая себя в качестве спутницы какого-либо состоятельного китайца. Благодаря своей «предпринимательской» деятельности Курицын спокойно и незыблемо занимал должность ректора несмотря ни на какие проколы. Главное российское ведомство по образованию держало ректора на хорошем счету и нередко поощряло его. В свою очередь тот был весьма благодарен руководителю ведомства, его замам и своим кураторам. Ежемесячно они получали очень богатые подарки из Маньчжурска. Главе отечественного образования очень нравился бурно развивающийся Китай и поэтому благодаря стараниям ректора, он приобрел в портовом Даляне небольшую симпатичную гостиницу. Конечно, покупка была оформлена на никому неизвестного человека. Иногда глава образования сам отдыхал в этой великолепной гостинице на берегу теплого моря, но в основном она служила надежным источником дополнительных доходов его семье.

Китайский проект не совсем устраивал только Чарыша, который сам владел несколькими торгово-развлекательными комплексами в крупных городах Приморья: в Маньчжурске,Владивостоке и Находке. Эта затея была для него приемлема в том случае, если он получал здесь существенную долю. Конечно, это не очень радовало китайцев. Чарыш был их конкурентом и, войдя в проект, со временем мог выдавить оттуда и самих китайцев. Горох и мэр поддерживали харбинских гостей. Горох был заинтересован в возможности увеличения объема перевозок в Китай через влиятельных китайцев. Мэр просто видел в строительстве комплекса большую пользу для своего личного бюджета.

— Быть по сему, — хлопнув мощной ладонью с короткими пальцами по столу, поставил точку в четырехчасовых переговорах с китайцами мэр. Договорились, что за предоставление площади под строительство и разрешение на него китайцы вносят определенную сумму, размер которой улыбчивый китаец должен был обсудить один на один с мэром и передать помощнику в течение трех дней наличными. Горох и Чарыш сами входили в состав учредителей, а мэр и ректор заводили туда своих жен. Помощник по безопасности тоже получал долю в проекте.

Земля под строительство комплекса выделялась на другой стороне Суйфуна (Раздольной) напротив Маньчжурска недалеко от села Скалистое. Это место уже облюбовали китайцы,внимательно в разное время года изучившие окрестности Маньчжурска.

— Шеф,но там же большой кусок земли принадлежит одному корейцу, — предупредил помощник мэра, когда они опухшие от ночных развлечений возвращались из замка в Маньчжурск.

— Ну и че ты предлагаешь? — с легким раздражением обратился мэр к помощнику.

— А че тут предлагать? Землю у корейца придется забрать. Продавать-то он ее вряд ли согласится. Он это место долго искал. Лошадок там теперь разводит. Ипподром строит. Короче, обосновался уже.

— А сколько там у него земли-то? — поинтересовался мэр.

— Да гектарчиков шестьсот. И весь этот кусок там лежит, где наши китаезы хотят.

— Так ты че,войну мне предлагаешь с корейцем?

— А че делать-то? По-другому не получится.

— У-у, -промычал про себя мэр, задумавшись.

— А все-таки,полковник, ты тупой. Тупой ты, урод, — ухмыльнулся мэр и потрепал помощника по щеке. Это означало, что нашел какое-то приятное для себя решение корейского вопроса. — Как там эти уроды московские поживают?

— Эти-то,шпионы голландские, которым мы стратегию заказали? — бодро уточнил помощник.

— Ну, да. Как ихнего рыжего начальника-то звать? Зубер Фрейд, что ли? Ты, короче, этого Зубера сейчас ко мне вызови, скажи, мол, базар есть, — сурово распорядился мэр.

— Так он же,этот хрен голландский сейчас в Москве.

— Ты давай,вызывай. Завтра в 15.00 он должен быть в моей приемной.

— Есть, шеф!

Звонок застал Заубера Фарадея на большой «тусовке» в Центре социальной справедливости, офис которого находился на Тверской недалеко от здания госдумы. Центр был местом сбора политиков, чиновников и разного рода экспертов. Встречи здесь устраивались, как правило, ради озвучивания каких-то новых лозунгов или тезисов одной из партий страны — «РОСА» — Российская организация социальных активистов.Под видом конференции участники встреч выступали перед телекамерами с набором программных заявлений. Иногда, чтобы продемонстрировать свою смелость и независимость, депутаты-росисты принимались громко критиковать президента и правительство и высказывать какие-то смелые идеи по совершенствованию государственного управления в России. Эти идеи доходили до ушей избирателей,создавали благоприятный образ партии и ее борцов, но воплощались они лишь иногда, когда аппарат президента и правительства сами заказывали эту смелую критику для принятия каких-либо популярных решений.

Заубер внимательно слушал выступления депутатов. Вдруг завибрировал лежавший перед ним на столе мобильный, разбуженный маньчжурским звонком. — Опять эти бандиты, -мелькнуло в голове голландца. — Добрый вечер, господин Пилипенко, — ответил Заубер в трубку, выходя из конференц-зала.

— До Вас не дозвониться, — выразил свое возмущение помощник мэра, — телефон Ваш отключен,связи никакой, а Вы нам срочно нужны. Шеф требует, чтобы завтра к 15.00. по Приморью Вы уже были у него.

— Да многоуважаемый Виктор Иванович, телефон у меня был отключен, я выключаю его ночью, когда ложусь спать, — хотя на самом деле у голландца был еще телефон,который он не выключал никогда. — Что касается моего прилета, то это невозможно так скоро. Завтра у меня запланирован ряд встреч с очень уважаемыми людьми.

Во время этого разговора в холл вышел Константин, который тоже оказался на конференции в Центре на Тверской и уже во второй раз встретил Фарадея.

— Маньчжурск- прекрасный город, но выбраться к вам я смогу не раньше, чем через неделю, -произнес Фарадей по телефону.

Неожиданно голландец поменялся в лице. «Хорошо, завтра в 15.00 я буду в администрации Вашего города» — отчетливо произнес он и отключил телефон. Тут же он позвонил своей помощнице, поручив приобрести билет на вечерний рейс Аэрофлота во Владивосток.

«Уже и Маньчжурск окучивают» — с грустью подумал Константин, услышав обрывок фразы Фарадея. Константин хорошо знал этот город. И сейчас в этом центре росов на него неожиданно накатила волна воспоминаний.

После окончания первого курса своего университета он был призван в армию. Служить довелось в отдельной парашютно-десантной бригаде под Маньчжурском. «ВДВ — не шутка, милая!» — дембельский альбом с таким эпиграфом лежал в чемодане Константина вместе с самыми дорогими для него вещами. Десантная бригада — школа жизни сержанта Кондратьева и всех, кто служил там. Перед отправкой роты в Приднестровье он был крещен в монастырской Церкви в пятнадцати километрах от Маньчжурска. С ним вместе приняли святое крещение еще сорок солдат. Батюшка отец Михаил, напутствуя после Молебна, перекрестил их со словами: «Да хранит вас Господь!». И в этот момент Костя почувствовал совершенно необъяснимое. У него возникла какая-то радостная уверенность, что он теперь с Богом. И что Бог всегда ежесекундно видит его, все-все знает о нем и любит его, как не может любить ни один человек. Наверное, далеко не с каждым это бывает, но Константин вдруг ощутил, что он уже ничего не боится. Не боится, потому что сам Господь,который сотворил этот мир и его самого, теперь с ним и хранит его…

В тот чудесный майский день батюшка крестил и Костиного командира — старшего лейтенанта Кирсанова. За год службы в бригаде Кирсанов стал главным Костиным учителем в этой школе жизни.

Игорь Кирсанов — настоящий русский офицер, десантник. Кирсаныч, как звали его между собой солдаты и офицеры. Уже не задолго до дембеля в одной из дивизий ВДВ, где проходил срочную службу, Кирсаныч сделал осознанный, лишенный ложной романтики,выбор. Тогда еще безусый сержант ВДВ Кирсанов поступает в знаменитую «Рязань».Это было такое время, что, наверное, половина нормальных пацанов Советского Союза мечтали поступить в Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознамённое училище! Конкурс- двадцать пять человек на место. Кирсанов поступил с первой попытки. Еще с гражданки многое умел. Родом из Иваново, где сильная школа каратэ, в которой он занимался с детства.

Прослужив несколько лет в маньчжурской бригаде, он был переведен в недавно сформированную дивизию спецназа ВВ в Питере. В первый же год службы капитан Кирсанов получает краповый берет. В нечеловеческих испытаниях при «сдаче на краповый берет» Игорь оказался лучшим среди всех солдат и офицеров. Когда попал в квадрат, где нужно держаться под ударами сильного и неутомленного противника, он не просто держался, но вел полноценный бой. Кто проходил этот квадрат, знает, что драться там невозможно — сил уже нет. Надо только стоять на ногах. Обычно в квадрате падают от первых ударов.

— Сайгончик,давай, мочи! — кричал офицер мощному солдату-спецназовцу, чтобы он не давал расслабляться противнику. Сайгончик старался «замочить» Кирсаныча, но встречал его отрезвляющие короткие удары.

Уже в спецназе Кирсанову присвоили капитана. Немногословный капитан Кирсанов назначается командиром разведроты. Постоянные командировки в Дагестан, на границу с Чечней.

— Ну как,повоевал? — спросил в телефон Константин, позвонивший Кирсанову сразу, как только перебрался в Москву.

— Всякое бывало, — ответил Игорь. Кирсанов всегда разговаривал так, будто выдавливал из себя слова. Говорил очень мало. Фразы у него получались короткие, увесистые и четко выражающие суть. Иногда в хорошем настроении, за столом он мог рассказать какую-нибудь историю, но всегда к месту.

— Ну, ты как?Целый? — продолжал спрашивать Костя по телефону.

— Да, вроде целый, — помолчав, словно разглядывая себя в зеркало, ответил Кирсаныч.

Полгода назад Костя был в командировке в Питере. Заходил к Игорю, но застал дома только его дочь. Тогда он подарил Иришке огромную плитку шоколада, а для Кирсаныча передал«Капитанский ром» — фирменный напиток, который делали в Маньчжурске.

— В октябре в отпуск пойду, приезжай, — предложил по телефону Кирсанов, — ром твой стоит — до твоего приезда не открываю.

— А капитана-то тебе дали?

— Да.

— Ну, значит ром в тему.

Кондратьев замотался с переездом, со своей новой работой. Да тут еще с новой жизнью в Москве у него начался чудный роман с красавицей Ольгой. В Питер в октябре Кондратьев не приехал. В декабре он отмечал свой первый день рождения в Москве.Уже появились друзья, собралась теплая компания, великолепный подарок от Ольги и она сама рядом в изящном вечернем платье… А настроение какое-то — не сказать, что унылое, но с налетом грусти. На Дальнем Востоке зимний день длиннее. А здесь уже в четыре часа — закат. За столом Кондратьев даже не стал выпивать. Глупо пошутил, когда разлили в рюмки: «Выпейте, покойничек иногда любил это дело». Отмечали долго, весело, с гитарой и песнями. А утром нужно было идти — дежурить на избирательном участке, выборы в Госдуму обеспечивать.

Лишь двадцать второго февраля, собираясь поздравить Кирсанова с Днем Советской Армии, Костя позвонил ему на службу.

— Сейчас дам тебе Кирсаныча послушать, — сказал Костя, сидевшей рядом Ольге. Он сам иногда копировал речь Кирсанова. У того была очень выразительная манера говорить.

— Алло, -произнес с радостным волнением Костя, когда сняли трубку.

— Дежурный слушает.

— Мне нужен капитан Кирсанов, — бодро сказал дежурному Кондратьев.

— Его нет, -как-то спокойно и безрадостно, словно поставив точку в конце долгого рассказа,ответил дежурный.

— Когда будет?

— Его не будет.

— А где он? -Константин по инерции продолжал задавать вопросы.

— Капитан Кирсанов погиб.

— Погоди, ты че несешь? — гул в собственных ушах и потемневшая комната уже перекрывали этот разговор с дежурным.

«Капитан Кирсанов погиб» — эти слова резанули по сердцу, остались шрамом на всю жизнь.

Капитан Кирсанов погиб ровно через месяц после своего тридцатилетия. Погиб, пытаясь вывести спецназ из окружения в чеченском Гудермесе. Это произошло 16 декабря1995 года — в день рождения Константина.

— Где были тогда эти социальные активисты в красивых галстуках, произносящие сегодня модные слова об инновациях и модернизациях? — подумал Константин.

Тогда в Гудермесе отряд спецназа трое суток сидел в окруженной вонючими боевиками комендатуре. В течение трех суток к Гудермесу не могло подойти наше подкрепление. Кирсанов решил найти проход из окружения и одним броском вытащить раненых. Нарвались на засаду. Кирсанов совершил подвиг, погиб как мученик. Боевики вырезали ему глаза, отстрелили руки. Видать, боялись, паскуды, даже мертвого русского десантника. Старик чеченец нашел и спрятал тело Игоря, забросал ветками от собак. Когда взяли Гудермес, старик показал это место.

А ведь кое-кто из этих росов виновен в том, — тяжелые мысли поплыли в голове Кости, -Кирсанычу даже Героя России посмертно не присвоили. Жена его с двумя маленькими детьми потом еще долго не могла устроиться, пробивала себе жилье…

Фарадей стал спешно одеваться и направился к выходу из Центра.

— Вы нас покидаете? — выразила наигранное сожаление с легкой искусственной улыбкой«безжизненная» девушка в брючном костюме — исполнительный директор Центра.

— Да,простите, сейчас позвонили, завтра уже ждут во Владивостоке, — отреагировал Заубер.

— Да,здорово! Обязательно попробуйте там морские деликатесы. Нам как-то привозили оттуда — невообразимо вкусно.

— Ради этого я туда лечу, — пошутил Заубер и, склонив рыжую голову, поцеловал руку девушке.

— Через месяц очередное заседание нашего клуба. Будут вице-премьер и замруководителя администрации. Мы вас обязательно пригласим. Может быть, Вы выступите с докладом по результатам Вашей поездки во Владивосток. Нам очень важно знать Ваше мнение о жизни на Дальнем Востоке.

— Константин Петрович, — директриса увидела Константина, который размышлял о чем-то, сидя с чашкой кофе на бежевом диване в просторном холле Центра, — проводите нашего гостя.

Оставив кофе,Костя подошел к Зауберу, поприветствовал его, поинтересовавшись, как ему понравилась встреча.

— Очень плодотворная работа — выразил свое мнение Заубер.

— А какова Ваша основная тематика? — полюбопытствовал Костя.

— Последнее время меня очень занимают состояние вашего Дальнего Востока и все, что происходит в Азиатско-Тихоокеанском регионе, — вполне откровенно признался Заубер, торопливо продвигаясь вместе с Константином по коридору к выходу, -Если Вас этот вопрос интересует, мы могли бы повстречаться через недельку, -Заубер протянул Константину скромную визитку. Фарадею понравился умный и спокойный взгляд Константина, а его принадлежность к клубу росов делала его«своим».

Проводив Фарадея и забыв про кофе, Константин взял из гардероба свое пальто и тоже направился к выходу. Слякоть и промозглость московского февраля заставили зайти в кафе. В Центре он не хотел вести свои переговоры по телефону — не та обстановка.Ну, а в кафе как-то поспокойнее. Опять заказал кофе, вспомнив, что так и не допил его в Центре.

— Сегодня востребованы фарадеевские идеи, — размышлял он, сидя в тихой кофейне на Камергерском, — для этих деятелей, которые пиарились сегодня в клубе, Дальний Восток — это замечательные деликатесы. Какая разница, кто там будет эти деликатесы добывать, лишь бы их вовремя доставляли к столу. Тем более, что за право добывать на Востоке все эти американцы-голландцы готовы серьезно поддерживать хоть наших консерваторов, хоть либералов.

Константин стал звонить Павлу: «Привет, как поживаешь? Ты сейчас далеко от центра? Может встретимся? Есть тема для разговора».

— А я сейчас на Пушкинской, только что освободился. Где встречаемся? — обрадовано ответил Павел.

Костя познакомился с Павлом лет пять назад, вместе они оказались на стажировке в Канаде. Павел тогда тоже трудился на госслужбе, занимался программой переселения соотечественников, которая, к слову сказать, впоследствии провалилась. В Канаду по распоряжению руководителя администрации были отправлены десять человек, чтобы изучить миграционный опыт. Канадцы, по всей видимости, не очень-то хотели делиться своим опытом, поскольку информацию давали как-то скупо. Данные, которыми оперировали докладчики, можно было без труда найти в интернете.

Интересно было взглянуть на природу Северной Америки, которая чем-то напоминала сибирскую. Вообще-то наши сибиряки появились на Тихоокеанском побережье Северной Америки гораздо раньше англичан.

По своей площади Канада — одна из самых больших стран мира, вторая по размерам территории после России. Однако почти все население проживает на юге вдоль границы с США в полосе шириной всего около двухсот километров. Огромная часть территории Канады, равная по площади нашей Сибири, незаселенна. Свои северные земли Канада очень бережет. Там аккуратно ведется добыча и главный приоритет -экология.

Вот уже почти два десятка лет представители так называемого мирового сообщества заявляют, что Россия владеет слишком большой территорией, не имея на то необходимых людских ресурсов. Сибирь и Дальний Восток России, где сосредоточены главные мировые запасы, практически не заселены. Но ведь и на территории Канады огромный природный запас, а плотность населения в пригодных для проживания северных землях ниже, чем в наших восточных землях. Однако ведь ни одна заокеанская собака не тявкает, что, мол, Канада несправедливо занимает такую большую территорию.

— А ведь и Канада, и США совершенно несправедливо занимают большую часть Северной Америки,включая, естественно, Аляску, — Павел и Костя были убеждены в этом. — Вся надежда на «русского патриота» Абрамовича. Может, он выкупит Аляску? -предложил неожиданный геополитический ход, кто-то из участников канадской стажировки.

— Ну, да. И подарит ее загорелым детям Чукотки, — развил тогда тему Кондратьев.

Минут через пятнадцать Павел открыл дверь кофейни на Камергерском.

— Ты не собираешься уходить из своего лягушатника? — так он назвал Госдуму, в которой работал Костя.

— Собираюсь,но пока некуда. Вот если бы наш проект раскрутить, то можно было бы полностью им заняться. Но сейчас ведь с этим не проживешь. Однако у меня такое впечатление складывается, что опять возникает уникальная возможность двинуть наши идеи, — сказал Константин.

— Знаешь,вроде бы ничего явного нет, что сегодня было бы в пользу проекта. Но в то же время все очевиднее, что иллюзия, которую нашему правительству рисуют фарадеи и их коллеги на местах, просто убийственна для страны. Кое-кто в правительстве это видит, понимает, но не за что другое ухватиться не могут. Наши соображения им кажутся слишком фантастичны, у нас, наверное, нет такого, как они говорят«бэкграунда». Нам бы наши соображения как-то приземлить, конкретизировать, что ли, — принялся рассуждать Павел.

— Да не надо нам этим приземлением заниматься. Это и не наша задача сейчас, понимаешь. Мы ведь предлагаем идею, а точнее развиваем то, что было наработано в России веками. Это никакая не фантастика, а просто продолжение так сказать законного пути России. А этот путь, как видим, лежит на Восток. Вот смотри, я недавно как-то отчетливо это осознал. Даже записал некоторые соображения. Может быть,несколько пафосно звучит, но все же, — Константин помолчал и продолжил: «Россия идет на Восток. Это утверждение актуально для любого исторического времени. С момента своего формирования Русская цивилизация растет преимущественно в восточном направлении, а если точнее, то в северо-восточном. Россия и сегодня движется на Восток. В этом движении путь и миссия страны, всей Русской цивилизации. Сибирь и Дальний Восток сейчас в фокусе внимания всего мира. Похоже, что судьба мира сегодня решается здесь. Интересы Китая, Японии, двух Корей, США — это только те, кто в непосредственной близости. А ведь и Великобритания, и Израиль, и Германия, и даже Нидерланды очень активно интересуются ресурсами Востока России»- Константин прервался.

— Слушай, Костя,- Павел как-то сосредоточился и с минуту молча смотрел в свою чашку с кофе. — Может,конечно, пафосно, как ты говоришь, это звучит, но ведь так оно и есть. Причем ситуация в том тихоокеанском углу сейчас настолько острая, что вот-вот рванет.Мало что ли там причин для войны. Пожалуйста: конфликты из-за арктического шельфа и северного морского пути, конфликты из-за нефти, алмазов, золота, леса,рыбы наших Севера, Сибири, Дальнего Востока. Снизить напряг можно в том случае,если Россия приложит гигантские усилия, чтобы самой по-хозяйски распорядиться своими территориями. Для этого, как мы и пишем в «Береге «Р», здесь нужны люди,преданные стране и способные стать настоящими хозяевами Востока и тихоокеанского побережья. Люди, вот такие люди, которые смогли вывести Россию на Восток и закрепить ее на берегу Тихого океана.

— Паша, если говорить об этих конфликтах, то к ним надо всегда быть готовыми. Знаешь, как Дмитрий Иванович Менделеев в своих «Заветных мыслях» писал, Костя полистал лежавший на столе блокнот: «Здравый русский ум, весь характер народа и вся его история показали ему, что войны для нас составляют своего рода революционную передрягу, освежающую весь воздух страны и дух ее правителей, а за войнами следуют почти всегда новые внутренние успехи и преобразования».

— А на Востоке действительно пахнет войной. Много там недовольных друг другом скопилось и предмет разбирательств весьма серьезный. Огромные богатейшие и еще мало разведанные просторы. Одной только пресной воды, какие запасы! А воду хорошую уже и в магазине купить трудно. Все потенциальные завоеватели этих мест прекрасно знают, что только в одном Байкале пресной высококачественной воды больше чем во всех онтарийских озерах Канады. А ведь Канада по своим водным ресурсам одна из первых в мире, — продолжил мысли Константина Павел.

— Да во всем мире войной пахнет! — подвинувшись вперед, как-то сурово добавил Кондратьев.

— Да, это точно. А, ты дальневосточную стратегию, утвержденную правительством, видел? -поинтересовался Павел.

— Видел,конечно. Там одна простая мысль — главное — сделать все, чтобы интегрироваться в АТР. Уже по самой этой стратегии ясно, что мы просто сдаем наши восточные территории в свободное освоение всем, кто там сейчас так активно крутится, -ответил Константин.

— А если к этой стратегии еще приложить договор с Китаем о развитии Сибири, где мы передаем на долгие годы в глубокую переработку наши богатейшие ресурсные площадки. Китайцы просто будут вычерпывать это. Точнее уже вычерпывают. Перерабатывающие заводы они со своей стороны строят. Туда сырье наше будут закачивать. А что там на этих участках после китайцев будет — даже представить трудно. В чистом виде выжженная земля. Они ведь там каждую лягушечку, каждую личинку и каждый корешок высосут. Батя мой как-то побывал в Китае на Ханке. До этого, пока я в Приморье жил, мы постоянно на Ханку выезжали. Отдыхали, рыбачили. Золотые дни, — слегка отвлекся Павел. Там такие верхогляды — по метру. Прямо в воду заходишь,небольшой переметик, крючков на двенадцать, ставишь. На живца ловили. Вот перемет поставил. Сходили — искупались, идем проверять. Только шнур основной поднимаешь, а он уже ходуном ходит, будто там собака здоровая на поводке тебя тащит. Смотришь, а впереди плавник мощный воду ханкайскую рассекает. Верхогляд.Эх, красота, — Павел посмотрел в окно кафе на промозглую Москву и бродящих по брусчатому переулку празднично одетых людей. Их лица были какими-то не совсем настоящими, что ли. Как у восковых фигур. — Наверное, они никогда не ловили верхоглядов на Ханке. Павлу отчетливо представилось огромное озеро с водой до горизонта и уже темной каемкой камыша вдоль оранжевого берега. Берег и вода были окрашены в оранжевый цвет лучами заходящего за новокачалинские сопки солнца. Безветренно и гладь воды то тут, то там разбивалась хвостами крупной рыбы. Бурные всплески живущих здесь верхоглядов, щук, сомов и змееголовов. А над отмелью, которой продолжалась длиннющая желтая песчаная коса, хозяйничали белые чайки, забавляясь мелкой рыбешкой.

— Ну, так я к чему Ханку-то вспомнил? Когда отец напротив наших мест со стороны Китая оказался, он был потрясен. У них там рыбы почти нет. Они ее всю выловили. А все, что осталось, продолжали беспощадно выцеживать из ханкайских вод. В пищу они там употребляют практически все, что можно вычерпать из озера. Даже крохотные синявки и гольяны, которых мы только в качестве живца используем, для них — полноценная добыча. Представляешь, если эти люди сейчас на законных основаниях займутся переработкой наших ресурсов? Ты представляешь, что там останется? — вопрошал Павел.

— Да ты же правильно говоришь — эффект выжженной земли, — согласился Константин. — Знаешь,кто стоит за этой стратегией развития Дальнего Востока? Организация с бредовым названием: Институт анатомии современного менеджмента. С утвержденной правительством стратегией Дальнего Востока они конечно не сильно светятся. Там они просто деньги взяли и помалкивают, а вот в разработке стратегий сибирских и дальневосточных городов они себя открыто рекламируют. Договор с Китаем о переработке нашей территории пролоббирован ребятами, тоже с этим институтом завязанными. Это же целая сеть. Я сегодня слышал, как Заубер Фарадей, одно из главных контактных лиц этого института, с Маньчжурском разговаривал. Они его зачем-то срочно вызвали. Маньчжурск тоже ведь стратегию заказал. Хотя,правильнее сказать, Маньчжурск «заказали».

— В общем,дело уже похоже идет к развязке. Мне кажется, при всех наших ничтожных ресурсах, если все грамотно и аккуратно выстроить, можно развернуть ситуацию совершенно по-другому. Это ведь три года назад мы сами пытались навязаться и навязать свои идеи «великим людям». Сейчас, когда нам уже все надоело, и мы практически свернули свою общественную деятельность, вдруг появляются симптомы востребованности. Причем на самом верху. Может быть, нам сейчас нужно еще раз уже более взвешенно и рационально постараться как-то высветить проект «Берег«Р» или хотя бы его основные позиции? На этот счет есть некоторые соображения,- интриговал Павел.

— У меня тоже есть кое-какие мысли. А главное, что уже есть толковые умные люди готовые эти мысли поддержать. Забегая вперед, скажу — это те, кого называют нашими соотечественниками. Я раньше как-то всерьез их не воспринимал. Полагал, что они давно уже выродились. Ты знаешь, я видел, как уезжали в девяностых в Германию волгоградские немцы вместе со своими русскими родственниками. Довольно печальное зрелище.Одевались в какое-то рванье, чтобы приехав в Германию на собеседовании с немцами выглядеть победнее. Бедный вид мог способствовать увеличению размера пособия. Ехали ради комфорта, ради этих пособий. Обустраивались там, в основном как попало, работа, если была, то не по специальности. Жили без работы на пособия и радовались. В квартиры, когда устраивались, мебель со свалок таскали.Писали письма в Россию и с упоением рассказывали, что здесь в Германии со«шротов» можно хороший диван домой притащить или шкаф. Отправляли в Россию фотографии на фоне подержанной немецкой тачки или с видами своей квартиры. Все это должно было впечатлить родственников или знакомых в России. Да, ладно, что уж тут говорить. Короче, вот такое у меня было впечатление о соотечественниках.

— Да я ведь тоже насмотрелся на них, — поделился Павел, — когда они по госпрограмме переселения приезжали. Приходит какой-нибудь таджик со свидетельством участника Госпрограммы и требует «подъемные». Он ведь соотечественник, был гражданином большой страны — Советского Союза. Теперь вот решил стать россиянином. Да если и русские приезжали, то в основном из-за того, что им просто уже податься некуда.

Павел рассчитался с улыбчивой рыжей официанткой, оставив ей по дальневосточной привычке приличные чаевые. Вообще, настоящие дальневосточники, народ не скупой и, как правило, легко расстаются с деньгами. Хотя, надо сказать и зарабатывать их умеют.

— Все это ясно, — уже выходя из кофейни продолжал разговор Константин. — Только оказывается, что есть настоящие соотечественники. Те, для которых Россия всегда Родина. И Россию они видят не как какую-нибудь францию-германию в составе Евросоюза.Россия для этих людей — Великая Православная Держава от Балтики до Тихого океана. Есть люди, которые лучше нас с тобой представляют, что такое для России ее Восток.

3. Субъекты приморской геополитики

Разворотов, мэр Маньчжурска, намеревался поручить Зауберу Фарадею дополнить стратегию города еще одним мегапроектом. На правом берегу Суйфуна мэр хотел видеть огромный экологический парк. Парк нужен был только для того, чтобы вполне обоснованно забрать кусок земли у ее владельца — корейца Хвана.

Хван несколько лет назад начал собирать участки земли в районе старинного городища Империи Чжурчженей. Золотая Империя, которая пала в средневековье под ударами монголов, оставила свой след в Маньчжурском районе в виде большого земляного вала, фундаментов зданий, каменных черепах, осколков черепичных крыш, ядер камнеметательных машин и каменных зернотерок. Все это археологическое богатство открыто лежало на земле веками. Рядом с этим памятником культуры Хван построил небольшой конезавод и собирался открыть ипподром для своих соотечественников и китайцев. Землю он приобрел фактически даром. По сути, он ее просто забрал у прежних владельцев. В Приморье в теневых кругах Хван имел, как говорится, «большой авторитет». Не то, чтобы его уважали,скорее наоборот. Просто благодаря своей жестокости, организаторским способностям и большой поддержке со стороны своих соотечественников, он умел«решать вопросы». Кореец контролировал часть автомобильного рынка Приморья, в том числе поставки запчастей из Южной Кореи, имел долю в нескольких крупных транспортных предприятиях, регулировал некоторые процессы в лесных и рыбных делах. В его ведении находилась заметная часть гостинично-туристического и ресторанного бизнеса в крае. Хван обладал весьма прочными связями с представителями влиятельнейших кругов из Южно-Корейской Республики. Не реже раза в месяц он летал в Пусан или Сеул. Южные корейцы (или просто «южные»)ценили хваткого и оборотистого Хвана. Они щедро финансировали его так называемую общественную деятельность. «Южные», как известно, активно занимались Дальним Востоком. В отличие от китайцев, корейцы охотнее инвестировали в дальневосточный бизнес. Крупнейшая гостиница «Хенде» во Владивостоке или компания по предоставлению услуг сотовой связи «НТК» — примеры успеха корейского бизнеса в Приморье.

Южная Корея поддерживала различные национальные общественные организации и фонды, которые создавали на территории Дальнего Востока так называемые русские корейцы — потомки крестьян, переселившихся в Приморье с Корейского полуострова в конце девятнадцатого — начале двадцатого веков. Больше всего корейцев перебралось в Приморье в годы установления японского протектората над Кореей. Тогда в 1904 — 1905 гг. корейцы просто бежали в Россию, где уже принимались меры по их расселению вглубь Приморья и Хабаровского края. Десятки тысяч корейцев фактически были вывезены японцами на Сахалин в качестве рабочей силы. С этих событий начиналась история сахалинских корейцев. В 1937 г. по решению советского правительства корейцы в массовом порядке депортировались в Казахстан и Узбекистан. Эти довольно жестокие меры были предприняты в то время с целью предотвращения усиления корейского влияния в пограничных территориях Дальнего Востока. Считалось, что корейцы могут поспособствовать отторжению дальневосточных земель от России, отстаивая там свою национальную автономию.

В девяностых годах потомки переселенных в Среднюю Азию корейцев стали возвращаться в Приморье и на Сахалин. Этому активно способствовала Южная Корея,заинтересованная в укреплении своего влияния на Дальнем Востоке.

Талантливый политолог из Владивостока Игорь Санин говорил, что «мировое сообщество» уже поделило Дальний Восток, и Южная Корея, курируемая США, спит и видит здесь свою долю. Перспектива того, что «южные» получат солидный кусок земель и природных богатств Дальнего Востока во многом определялась численностью, сплоченностью и привязанностью к своей исторической родине корейских соотечественников в России. Поэтому руководство Республики Корея изо всех сил способствовало распространению корейской культуры на Востоке России. С этой же целью по дальневосточным регионам разъезжали южнокорейские миссионеры,вербующие адептов в свою церковь протестантской направленности. Когда-то знаменитый русский геополитик Алексей Ефимович Вандам назвал религиозных миссионеров Запада лучшими политическими разведчиками. Корейские пастыри полностью оправдывали свое тайное предназначение.

Бизнесмен Хван занимал довольно высокое место в планах по укреплению влияния Южной Кореи на Русском Востоке. В этом он рассматривался как одна из главных опор в приграничных регионах Дальнего Востока. Невысокий и коренастый Хван был потомком нищего крестьянина, переселившегося еще в семидесятых годах девятнадцатого века в Посьетский район Приморской области. Естественно,прошедшее с того момента время существенно отдалило русских корейцев от культуры их исторических предков. Хван не чувствовал «южных» своими. В душе он посмеивался над ними, и над их геополитическими амбициями. Конечно, больше всего, его интересовало состояние собственного банковского счета. Поскольку«южные» хорошо финансировали его «национально-культурную» деятельность, эта дружба была вполне приемлема. «Южные» понимали, что Хван попросту использует их, но не собирались отказываться от своих планов. Их затраты оправдывались информацией о состоянии дел в Приморье, которую он передавал им. Самому Хвану было плевать, что он уже много лет числился агентом южнокорейской разведки.Посмеиваясь, он легко передавал любые доступные ему сведения о раскладе сил в политической и экономической сферах Приморья, мог делиться своими глубокими знаниями криминальной обстановки в крае. Внимательный Хван в свою очередь сам имел обширную сеть информаторов в Приморье и Южной Корее. Эта сеть необходима была ему для борьбы с конкурентами и успешного ведения своих дел.

Однако в последнее время интерес «южных» к своим соотечественникам на Дальнем Востоке стал ослабевать. Заметно сократились объемы финансирования национально-культурных организаций. Была заброшена идея создания компактного поселения для возвращающихся из Казахстана и Узбекистана. Даже самого Хвана все реже приглашал к себе южнокорейский консул во Владивостоке. Настоящие корейцы,наконец, увидели, что их вложения в подъем национального самосознания своих соотечественников в России не дает ожидаемых результатов. Даже попытка построить корейскую деревню под Маньчжурском провалилась. Поначалу планировалось сделать дома для нескольких тысяч корейских переселенцев из Средней Азии. В результате построили всего тридцать коттеджей, большая часть которых через некоторое время оказалась занятой районными чиновниками и«успешными» предпринимателями. Корейское же самосознание на Дальнем Востоке укреплялось в основном в плане выстраивания собственного бизнеса. И уже соотечественники начинали рассматривать «южных» как своих конкурентов. В результате самим «южным» стало ясно, что можно с таким же успехом опираться и на русских бизнесменов, а в некоторых вопросах даже на китайских. Тем более,что влияние Китая стремительно росло на Дальнем Востоке и это значительно уменьшало геополитические амбиции Южной Кореи. Даже Хван как-то, ухмыляясь пронзительными темными глазами, сказал своему русскому партнеру: «Если придут китайцы, я в отличие от тебя не пропаду. Я сам стану китайцем». Местные корейцы вели свою игру на Востоке России и в этом они лишь хотели использовать «южных»,не отводя им какой-либо ключевой роли.

Вообще, складывалось впечатление, что Корею постоянно кто-то использует. Она ведь, по сути, никогда не была самостоятельной, за исключением,может быть сегодняшней Корейской Народно-Демократической Республики. Когда-то Корею использовали китайцы, считая ее своей зависимой территорий, затем пришли японцы, установившие здесь жесточайший контроль, а после второй мировой войны северная часть Корейского полуострова отошла под протекторат СССР, а южная превратилась в экспериментальную площадку США. Советский Союз исчез, а Штаты и сегодня продолжают манипулировать Республикой Корея. Та же хваленая южнокорейская разведка с ее протестантскими пастырями, «направо и налево»вербующими агентуру, была подчинена старшим братьям из Центрального разведывательного управления.

 

***

Всего две недели понадобилось бодрым колдунам-аналитикам Фарадея, чтобы разработать и просчитать проект экологического парка напротив Маньчжурска. Во Владивостоке в корейском отеле «Хенде» была устроена эффектная презентация столь масштабного и нового для края замысла. Фарадеевские специалисты представили парк в формате 3D. В результате замысел выглядел на экране, словно уже воплощенный. Место расположения парка на презентации не конкретизировалось.Проект вызвал восхищение присутствующих и получил высокую оценку губернатора и федеральных чиновников. Теперь в создании парка была заинтересована Москва и краевая администрация.

— Слушаю, — тихо и безразлично ответил Хван на утренний звонок из администрации Приморья.

— Валерий Петрович, это из приемной вице-губернатора Хрененко Вас беспокоят. Исмаил Кузьмич хотел с Вами поговорить.

Через неделю после презентации Валерий Петрович Хван выехал из своего владения под Маньчжурском на темно-вишневом бронированном «Хендай Гранд Старекс», выполненном на корейском заводе специально для него и подаренного ему«южными». По подмерзшей мартовской гравийке, вминаемой тяжелыми колесами внедорожника, он направлялся на встречу с вице-губернатором.

В просторном светлом кабинете с большим гербом над креслом и государственным флагом в углу Хрененко с полным участия и сопереживания видом объявил гостю, что его земля будет отчуждена в пользу края. На письменном столе вице-губернатора располагалась сувенирная композиция из металла на мощной обсидиановой подставке. Композиция изображала рельефную карту Приморья и Хабаровского края, на которой желтыми буквами светилась надпись «Приморская территория». Вокруг территории стояли небольшие флажки Китая, Южной Кореи,Японии, США. Российский флаг Хван не заметил.

— Валерий Петрович, взамен Вам будет выделен равноценный участок в десяти километрах от границы парка. Кроме того, все затраты администрация готова компенсировать, — как можно торжественнее объявил Хрененко.

Хвана стала охватывать ярость, но он овладел собой. Вице-губернатор ссылался на разработки самого продвинутого московского Института, который проведя комплексные многолетние исследования, полностью обосновал выбор места под создание парка. Чиновник доверительно рассказывал, что парк станет одним из самых привлекательных инвестиционных объектов на саммите АТЭС и положит начало интенсивному развитию юго-западного Приморья. Однако Хван на это уже не обращал внимания, его круглое желтоватое лицо было совершенно непроницаемо. Взгляд спокойный и как будто соглашающийся. Он пытался хладнокровно взглянуть на ситуацию и понять, кто за этим стоит и как удержать землю. Сам забирал эти земли, не предлагая никакой компенсации, используя лишь угрозы и свою природную хитрость. И вот теперь его самого хотят разделать, но при этом, словно издеваясь, предлагают что-то взамен.

— Согласиться на эти подачки и сдать землю? Э, не-е. Посмотрим, кто кому подачки будет предлагать. Столько вложено в эту землю. Да я вас, собак, в эту землю закопаю по кускам, — почти спокойно размышлял по дороге домой Хван.Он понимал, что если его смогут так легко согнать с собственного участка в тысячу гектаров, то его авторитет начнет необратимо снижаться.

А ведь у Валерия Петровича были большие планы. Масштабный человек, что и говорить. Редкий дальневосточник, будь то кореец или русский, не обладает размахом мысли и геополитическим взглядом на мир. Океан и зеленое море тайги этому способствуют. Одним из вариантов воплощения своих растущих финансовых интересов Петрович видел создание корейского автономного округа, который сам бы мог и возглавить. Даже, если придут китайцы, как полагал Хван, округ все равно может стать реальностью. В этом ведь будут заинтересованы живущие на Дальнем Востоке богатые корейцы. В этом будут заинтересованы США и Южная Корея. Корее важны свои национальные интересы на Дальнем Востоке, а штаты таким способом будут создавать систему противовесов Китаю. Хван же сможет договориться с китайцами,пообещав им в силу своего авторитета лояльность местных корейцев.

Китай действительно мягко и уверенно наступал на восточные земли России. Китай наступал на весь мир, но фактическое использование территорий наблюдалось в первую очередь в регионах Восточной Сибири и Дальнего Востока.Пока Китай брал эти земли в аренду, чтобы так сказать присмотреться,пристреляться. Вот уже путем какой-то туманной схемы в негласной аренде оказался российский морской порт в поселке Зарубино. К этим местам Китай рвался давно. Заветное словосочетание «устье реки Туманган» уже почти двадцать лет завораживало азиатско-тихоокеанский мир. Здесь сходятся границы трех стран:России, КНДР и КНР. Здесь удобная бухта, открывающая выход в Японское море.Через этот угол по Транссибу проходит большой грузопоток из стран АТР в страны Атлантики. Вот теперь Китай, арендовав российский порт, существенно усиливает свое влияние в Туманганском углу. Сейчас КНР будет перегонять грузовые контейнеры через этот порт из своего Хуньчуня в японскую Ниигату, что получается в разы быстрее, чем раньше через Далянь. Отработав этот маршрут,Китай постарается замкнуть на себя весь грузопоток из АТР по новой трансконтинентальной дороге, куски которой пройдут через Казахстан, ряд прикаспийских и причерноморских государств. Транспортный коридор, в котором так заинтересован Китай, должен восстановить древний «Великий шелковый путь»,связавший когда-то Европу и Азию.

***

— В феврале Игорь Санин из Владивостока должен подъехать, — с заметным восторгом сообщил как-то Павел коллегам по проекту «Берег «Р». — Санин — это серьезный кадр — патриот, настоящий дальневосточник, доктор наук и душевный человек! Он там ситуацию как никто знает. Выступления и статьи у него классные.Он всех этих продажных региональных менеджеров, дистрибутеров и менчандайзеров так спокойно и грамотно мочит. Правда, похоже, эти ребята сами уже мечтают его замочить.

Павлу казалось, что с Саниным они давно знакомы. Видел его лишь раз в Москве в девяносто восьмом году, когда в университете управления обсуждался образовательный стандарт по специальности «государственное и муниципальное управление». Таких ярких ученых, поэтов и смелых людей трудно сейчас отыскать.Удивительно, как его терпела приморская власть. Он открыто и вполне обоснованно критиковал их. Скорее даже обличал, показывая полную тупиковость криминального управления краем. Однако приморская политическая и экономическая «элита»старалась не замечать его, пытаясь выставить изгоем, маргиналом, человеком,постоянно чем-то недовольным. Маргинальной скорее была сама «элита», что определялось ее происхождением и ценностными ориентациями.

Главной ориентацией элиты, конечно, были деньги. Ее социальные корни лежали в эпохе начала девяностых. В то время государственные гарантии жителям Дальнего Востока оборвались. Народ оказался один на один со стихией дикого рынка. Толковые специалисты после закрытия крупных предприятий, в том числе оборонных, помыкавшись на Востоке, паковали чемоданы и отчаливали на Запад, то есть в европейскую часть России. Оставались часто те, кто не имел больших профессиональных талантов, но легко вписывался в новую, в основном торгово-спекулятивную жизнь. Из этого социального состояния проросли современные региональные менеджеры. Они-то и смотрели на Санина и подобных ему профессионалов, «сморщив нос».

Друзья, коллеги, студенты любили Игоря Санина. В профессиональной среде его воспринимали, как политолога и социолога. Хотя очевидно, что он был еще и выдающимся геополитиком. На рынке же политического анализа Приморья успехом пользовались заезжие гастролеры присыпанные переливающимися блестками популярности, готовые выполнить любой каприз заказчика в предельно короткий срок.

— Какой узел противоречий в этой крохотной точке Тихоокеанского побережья! — басил Игорь Санин, словно держа этот узел в своей мощной руке и неторопливо с легким удивлением разглядывая его. — И подогревает эти противоречия все та же заокеанская братва из Белого Дома. Проект «Туманган»,как вы знаете, — международный. Однако главный интерес в этом международном проекте фокусируется на юго-западном участке русского Приморья. А «крышует», с позволения сказать, это дело замечательная организация на три буквы: «ООН». Не совсем буквально аббревиатуру ООН можно расшифровать, как Государственный департамент США. Мы ведь многократно убеждались, что любые решения, выгодные штатам, были поддержаны ООН. Даже если это касалось бомбежек мирных жителей Югославии и Ирака. Под эгидой ООН в районе устья реки Туманган создается международная свободная экономическая зона. Создание зоны выгодно всем ее потенциальным участникам, за исключением России. В 1992 году, когда проект затевался, Россию вообще никто спрашивать не собирался, не в том, к сожалению,состоянии мы были. Тогда хотели сразу кусок нашей территории отрезать под зону.

— Как вы думаете, зачем это нужно штатам? — спрашивал своих студентов на семинарских занятиях в ДВГУ Игорь Санин. — Збигнев Бжезинский, старый антисоветчик, ненавидящий прежде всего Россию, писал, что для контроля над Евразией США обязательно нужна опорная площадка на Дальнем Востоке, — Санин разъяснял весьма доходчиво, — Штаты и сегодня придерживаются стратегии Бжезинского. Они заходят сейчас на Дальний Восток сразу по нескольким каналам:через корейцев, через благодушно настроенных к штатам местных чиновников и бизнесменов, а также, как ни парадоксально, через китайцев.

— А в чем проблема-то? — перебил профессора Санина высокий и аномально худой преподаватель Хабаровской академии госслужбы Аркадий Ольшанский, когда Игорь делал небольшое сообщение на занятиях политологического клуба ДВГУ.

Игорь Санин говорил как всегда неторопливо, но ярко, уверенно владея словом, раскрывал суть вещей. Он был способен так построить свою речь, что у слушателя возникало совершенно ясное видение обсуждаемого предмета. Вот и сейчас, когда он выступал по теме «Проект «Туманган»: сущность и противоречия»,многие из присутствовавших отчетливо увидели хорошо закамуфлированную опасность этого глобалистского проекта для России.

Приехавший из Хабаровска Ольшанский, нервозно постукивая длинными костлявыми пальцами по пластиковой крышке стола, продолжил:

— Россия в этом проекте, не напрягаясь, получает огромные дивиденды.Нам не обязательно отчуждать свою территорию. Достаточно сдать туманганский участок в аренду.

— В аренду кому и на какой срок? — как-то лениво поинтересовался Санин.

— Китаю, конечно. А срок, в общем-то, не имеет значения. Хотя бы и в бессрочную аренду, — с легкостью девицы, не в первый раз выходящей на панель,ответил Ольшанский, раздраженно глядя на богатырскую фигуру Санина.

— А, простите, что мешает нам самим развивать этот участок?

— А людские ресурсы для этого у Вас есть? — парировал Ольшанский, -половина населения Посьета, Зарубино и Хасана уже спилась, молодежь там на игле сидит, ну, кто может, браконьерством занимаются — трепанга из заповедника таскают.

— Да любой, если его лишить нормальной работы, спиться может, — с грустью заметил Санин. — Самим надо развивать все западное Приморье за счет отечественных инвестиций под серьезные государственные гарантии. Тогда появится у людей работа. И новые люди приедут, если им гарантировать здесь занятие нормальным делом. Новые люди с новыми идеями и проектами под государственные гарантии. Зачем нам здесь какая-то международная зона? Мы своих людей привезем:талантливую молодежь из Центральной России, которая мается и не знает, куда себя деть, соотечественников — наших русских из-за границы. Главное, чтобы была железная государственная воля, которая сметет весь этот криминал и гарантирует трудолюбивому человеку нормальные условия для работы. А для начала необходимо в Приморье или хотя бы в его западной части установить прямое президентское правление в силу чрезвычайной геостратегической значимости территории. Вот так.

Санин спокойно говорил, как бы отвешивая своим басистым голосом литые фразы. Ольшанский мотал головой в знак несогласия, но нервозно помалкивал.

— Вот еще несколько слов о проекте «Туманган», — продолжил свое сообщение профессор Санин, глядя на студентов с каким-то особым интеллигентным уважением, как на равноправных и интересных ему собеседников. — Эта туманная идея,где все заинтересованные стороны удовлетворяют себя под чутким руководством США, открывает дверку еще более амбициозного проекта — глобализация практически всего Дальнего Востока, включая Якутию с алмазами и нефтью. России, по замыслу авторов проекта, действительно ничего не надо делать, только лечь и расслабиться. За это конечно нам будет предложен какой-то скромный гонорар. В этом уродливом по своей сути проекте все, как всегда, хотят решить свои проблемы за счет России.

Китаю нужны выходы в Японское море — с Японией торговаться поближе, да и вообще на недалекое арктическое будущее. По проекту Китай получает выход в районе устья Туманной, откуда до Ниигаты 850 км. В конечном итоге, когда товаропоток пойдет по короткому маршруту через Китай и дальше по рельсам Великого шелкового пути, Транссиб будет уже не нужен. Временно не нужен. До тех пор, пока Россия без Транссиба совсем не иссякнет на Востоке. Позднее, когда наша дорога окажется в руках мирового сообщества, она опять заработает.

Свой интерес у Северной Кореи, которая частью своей территории также вовлекается в проект. КНДР просто желает получить мощный толчок к развитию всей территории вокруг своей свободной экономической зоны «Раджин — Сонбон», — лучик лазерной указки очертил на огромной карте корейский участок. Даже Монголия активно включается в туманганскую затею. Монголы лишены моря. И это большой недостаток, который они пытаются компенсировать через проект.

— Коллеги, обратите внимание, какую роль в проекте играет Япония.Страна восходящего солнца, невзирая на всю мощь и амбиции США, а также на очевидные преимущества Китая, видит себя эдаким серым кардиналом во всех этих процессах. Благодаря развитию коротких путей сообщения с КНР в районе устья Туманной, Япония получает прямой доступ к сырью Дальнего Востока и Северо-Восточного Китая. Вживляя в проект «Туманган» свои технологии и капиталы, Япония направляет на себя часть сырьевых потоков, но кроме этого получает возможность использовать китайскую дешевую рабочую силу.

Профессор Санин еще дополнил описание проекта «Туманган» и перешел к выводам. Подводя черту своему выступлению, он сказал: «Проект «Туманган»является совершенно враждебным России замыслом. Он несет реальную угрозу разрушения сложившейся веками целостности Востока России и направлен на геополитический передел восточных территорий нашей страны. Теневые и главные заказчики проекта — все те же англосаксы, сосредоточенные сегодня у подножия«статуи свободы». Англосаксы, как известно, — извечные противники России,поскольку именно наша православная страна всегда стояла и продолжает стоять на их пути к мировому господству. Явным и мощным движителем проекта является Китай, который тоже вольно или невольно рвется к мировому господству. Все остальные участники — пешки в этой игре, хотя и мнят себя, как Япония «серыми кардиналами». Тем не менее, не смотря на создаваемую угрозу национальной безопасности России, проект будет развиваться. В этом сегодня напрямую заинтересованы криминальные группировки Дальнего Востока. Для некоторых местных чиновников проект открывает новые финансовые возможности на более удобной торговле сырьем, на обслуживании новых транспортных коммуникаций и на банальных«откатах» за каждый шаг в продвижении проекта. «А на что Москва, Кремль,президент?» — Резонно может заметить любой здравомыслящий человек. Все дело в том, и, это — наша трагедия, Москва слабо верит в возможность возрождения Востока России. В Москве, похоже, считают, что у страны нет сил, нет людей,чтобы поднять Дальний Восток. Поэтому сдаются острова на Амуре, поэтому запускаются китайцы в наши недра, поэтому будет воплощаться проект «Туманган».

— И что же, мы обречены? — неожиданно громко спросил какой-то мальчишка- первокурсник университета, пришедший на заседание политологического клуба, -мы что, по окончании университета будем впахивать на предприятиях этой международной экономической зоны? Я, например, не для этого сюда поступал, -юноша сильно разволновался, скорее это было похоже на какой-то нервный срыв.«Однако если случится такой нервный срыв хотя бы у сотни студентов, то ведь мало не покажется» — подумал Санин.

Аудитория загудела.

— Не надо нервничать, — повысил голос ведущий встречи декан факультета международных отношений Анатолий Ким, — Игорь Дмитриевич, по-моему, Вы сгущаете краски и это неблагоприятно действует на неокрепшую психику студентов.

Вокруг сообщения Санина развернулась дискуссия. Нашлось немало оппонентов, которые уверяли, что у России просто нет иного пути на Дальнем Востоке, кроме как «сдать его в аренду», играя на интересах разных государств.Предлагалось сдавать территории по очереди разным странам, или сразу нескольким, разбив Дальний Восток на сектора аренды. «Вы же не стесняетесь сдавать свою квартиру, чтобы прокормить семью» — кричали приморские космополиты…

Тепло во Владивостоке в конце апреля. И влажно. Привычная владивостокская морось. Запах морского ветра. Игорь Санин, не раскрывая зонта,прошелся по влажным портовым улочкам с дореволюционными зданиями. По улице Прапорщика Комарова, поднялся по Океанскому проспекту к сиявшему куполами на фоне серо-голубого неба Успенскому Собору. На ступенях перекрестился и вошел внутрь…

Павел не встретился с Саниным. Игорь внезапно скончался во Владивостоке.

 

***

Прошло несколько месяцев, как отошел ко Господу Игорь Санин. А летом в Приморье случился, как показалось многим, «нервный срыв». Якобы «сорвались» не сотня студентов, а всего лишь несколько пацанов из таежной Кировки.

— Опа-опа — вон, виишь, каски? Виишь, бухают сидят? Чо-то я не пойму,придурки какие-то, броники скинули, а каски оставили.

— Серый, ты че, слепой? Каски на ветки нацеплены, а они без касок сидят, кайфуют.

— А че, давай завалим их, как кабанов.

— Не тупи, Серый. Давай проползем, послушаем, че они там по рации базарят.

Проползая под ветками густых зарослей лещины, накалываясь ладонями на стебли элеутероккока, двое пацанов в камуфляжах с автоматами, аккуратно спускались по склону зеленой сопки в районе одного из притоков Уссури. Внизу у большого прозрачного ключа с каменистым дном отдыхали солдаты. Примерно такие же пацаны, год назад призванные в армию и угодившие во внутренние войска. Их было человек пятнадцать вместе с двумя офицерами. Они ловили «партизан» — так журналистская общественность назвала нескольких молодых жителей поселка Кировский, совершивших ряд зверских нападений на приморских милиционеров.«Приморские партизаны» ушли в тайгу, чтобы, по их словам, бороться с милицейским беспределом. Каждый из них в разное время пострадал от местных ментов. Бороться с милицией — это означает бороться с властью. Поэтому можно сказать, что несколько молодых парней, имевших боевую подготовку, объявили войну государству. У «приморских партизан» появилось множество сторонников,которые «героически» сражались с милицией в Интернете. Сторонники, а это не менее восьмидесяти процентов жителей Приморья, «мочили ментов» в сети, чувствуя себя героическими участниками приморской революции. А в это время «партизаны»шли по тайге, наблюдая время от времени за действиями своего неусловного противника.

— Потрясающе, несколько пацанов «поставили на уши» все Приморье.Похоже, что даже губер со своим войском «обделался», — комментировал в разговоре по телефону с Павлом его знакомый журналист из Владивостока. — Везде,во Владе, в Маньчжурске, в Раздольном бэтэры стоят, омоновцы автобусы городские досматривают. Заходят с автоматами в автобус полный пассажиров. А если там кто-нибудь из народа дернется от страха?! Они же всех покрошат!

Пацанов ловили около тысячи солдат, а они вполне успешно прошли незамеченными по тайге, прокатились по приморским трассам и оказались в Маньчжурске.

— С виду обычные приморские пацаны из таежного поселка, — эта реплика была высказана на экстренной встрече нескольких участников Центра стратегического взаимодействия.

Когда внезапно прорвалась информация о приморских событиях в июне 2010года, дальневосточники Павел Громов и Константин Кондратьев были встревожены больше всех. Они ведь «кожей чувствовали» все, что происходило на Востоке. Еще накануне появления известий о «приморских партизанах» Павел ощутил необъяснимую тревогу. Никаких поводов для этого не было, а внутри прямо как-то потряхивало.На следующий день стало известно о событиях.

— Пацаны-то вроде обычные, — с мрачным лицом рассуждал Костя, — да,только поведение не совсем обычное. Не похоже это на какую-то спонтанную агрессию в ответ на жестокость местных ментов.

— Да, по многим признакам видно, что действия спланированные, тщательно подготовленные, — высказывал свою точку зрения Иван Ратников, — взять хотя бы оружие, экипировку, схроны в тайге.

— Вообще чем-то на Чечню похоже, — невесело заметил Константин, глядя на запись таежного «обращения кировских пацанов к народу».

— Вот звереныши! — довольно резко прокомментировал боевой офицер Ратников тупое бахвальство, с каким отчаявшиеся кировские мальчики» рассказывали, как зарезали пьяного милиционера.

«Мы свои автоматы пристреливаем по вашей конституции» — словно зомби произносил один «партизан» перед объективом камеры. «Эта страна катится в пропасть. И мы поможем ей докатиться своими убийствами и хаосом…».

— Да, герои — мальчики-террористы. И какой «патриотизм»! — Поможем докатиться России своими убийствами, — невесело усмехнулся Павел, — Ну, а ты,что еще думаешь, Иван Артемыч?

— В Интернете уже появились лозунги о Дальневосточной республике.Боюсь, за пацанами стоят более серьезные силы. Судя по предварительной подготовке, нелюбительской экипировке, по тому, кто выбран в качестве объекта террора, да и по лозунгам, которые они в школе явно не проходили… Не думаю,что вот просто такая обида на ментов была, что решили в партизан поиграть.Ментами сейчас все недовольны, поэтому, чтобы эффект был большим, с них и надо было начать. У пацанов-то обида на милицию была, безусловно, возможно это кем-то использовано. Приморские силовики потому так испугались, что, видимо,догадались: пацаны — это верхушка айсберга. Коль о ДВР заговорили, то у мероприятия солидные заказчики.

— А идея ДВР даже как будто неплохо стыкуется с одной известной дальневосточной стратегией. Чтобы наилучшим образом вписаться в АТР, как требует та стратегия, надо отсечь все лишнее, всю «ненужную» европейскую часть России, — вступил в разговор Василий Петрович Соколов, полковник, долго служивший в центральном аппарате пограничной службы. Теперь Соколов работал в«кадрах» одного из гражданских министерств. Но, как говорится, «всегда держал руку на пульсе».

— Помните, как полтора года назад, во Владивостоке движение «ТИГР»появилось? — вопросительно посмотрел на коллег Соколов. Это на волне выступлений против повышения пошлин на иномарки. Эти тигры на самом деле были,конечно, картонными, но за ними стояли определенные силы, которые также пытались противопоставить дальневосточников Центру. Сайт этих «тигров» был зарегистрирован в штатах. Оттуда, похоже, корни. «Партизаны» — это тоже попытка противопоставить жителей Дальнего Востока всей России.

— Противопоставить и подставить, — бросил реплику Кондратьев.

— Обратите внимание, милиция — это ведь федеральная власть, она подчиняется не мэрам и губернаторам, а президенту, — продолжил Соколов, кивнув Косте. Сейчас заказчики этого «партизанского движения за ДВР» просто мониторят ситуацию, диагностируют состояние общественного организма. Это необходимо,чтобы в дальнейшем подготовить более мощные и эффективные события, направленные на отсечение Дальнего Востока от России.

— Народ-то в Приморье уже вовсю кричит: «Пусть Москва нам не мешает!».Ну, да, мы сами по себе крутые, нам Москва не указ. При том, что край очень богатый. И криминальный. Криминалу Москва давно уже изрядно поднадоела. Ну, в самом деле, — думают они, — чего Москва сюда лезет? Мы без Москвы тут прекрасно живем и еще лучше будем жить, если пошлем ее подальше. Они уже на самом деле от Москвы оторвались. Раньше-то дальневосточники в отпуска на запад отправлялись.Теперь едут в Китай отдыхать. Близко, дешево и комфортно. В Благовещенске пенсионеры покупают в Китае квартиры и по туристической визе живут там.Коммунальные услуги дешевые, еда — копейки, если по-нашему. Считай, на сто рублей можно поесть как в хорошем московском ресторане, — говорил Константин.

— В Суйфэньхэ китайцы уже целые микрорайоны для русских выстроили.Двухкомнатная квартира десять тысяч долларов стоит. Специально в Китайском Банке открыли отделение, где расчеты и оплата при покупке квартиры ведутся в рублях. Наши охотно покупают, едут туда и радуются жизни, — добавил Павел.

— Посмотрите, как народ отреагировал на «партизан», — Ратников взял со стола распечатку результатов социсследований. — Большинство поддержало этих туристов-террористов. Остается еще немного подраскачать ситуацию, ввести туда и надуть псевдолидеров, типа этого Пети Нахального с ямочкой на подбородке. Да еще раскрутить идею референдума и проголосовать за самостоятельное существование Дальнего Востока. Только, смею предположить,самостоятельно ДВР просуществует не более недели. Этот участок будет быстро поделен на сектора между штатами, Китаем, Японией и Южной Кореей. И для тех приморцев, которые так ненавидели ментов по Интернету, сочувствуя таежным зомби, начнется совсем другая жизнь. Это будет жизнь чем-то сильно напоминающая существование индейцев в резервации или негров на плантации.

— А те, кто сегодня помогает китайцам и американцам укрепляться на Востоке, будут, скорее всего, ими же и зачищены. Я говорю в первую очередь о мэрах, губернаторах, «крутых» бизнесменах, взахлеб торгующих с китайцами и лоббирующими их интересы. В лучшем случае эти люди будут лишены должностей,денег и своего бизнеса. В худшем — их просто физически уничтожат, — подытожил Павел.