«ПРАВОСЛАВНЫЕ РУССКИЕ ЛЮДИ, СОБИРАЙТЕСЬ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ, МОЛИТЕСЬ…» Беседа с Анатолием Степановым, главным редактором «Русской народной линии» в журнале «Берег России»

Как уже сообщалось, вышел в свет первый номер журнала «Берег России». Публикуем интервью с главным редактором «Русской народной линии» из нового издания. Анатолий Дмитриевич Степанов — главный редактор известного портала «Русская народная линия». «Русскую народную линию» читают священноначалие Русской Православной Церкви и государственные политики, все мыслящие люди, небезразличные к ситуации в России, читают во всем православном мире.

Кроме того, Анатолий Дмитриевич возглавляет международную общественную организацию «Русское собрание».

Анатолий Дмитриевич родом с Брянщины, довольно долго он жил и трудился в Приморье. С 15 до 35 лет своей жизни прожил в наших краях. Заканчивал во Владивостоке исторический факультет Дальневосточного государственного университета, служил на Дальнем Востоке в армии, преподавал в приморских ВУЗах. Вместе с Андреем Юрьевичем Хвалиным и еще с рядом представителей интеллектуальных кругов Владивостока стоял у истоков возрождения русской мысли и монархического движения в постсоветском Приморье.

***

Игорь Романов:

Анатолий Дмитриевич, о многом хочется спросить, о многом поговорить. Многое в духовном и в культурном отношении связывает нас. И один из сильных связующих моментов — это наш Дальний Восток, наше Русское Приморье. Мы сейчас беседуем, Вы находитесь в Санкт-Петербурге, мы во Владивостоке. И каким видится оттуда из Питера, с берегов Невы наш прекрасный город на берегу Тихого океана?

Анатолий Степанов:

Владивосток материально и духовно, и даже я бы сказал как-то мистически связан с Санкт-Петербургом. Пожалуй, больше, чем с Москвой. Санкт-Петербург и Владивосток — морские города, многие офицеры Военно-морского флота десятилетиями были связаны с этими городами своей службой. Все планы по строительству Владивостока, по заселению Приморья и Приамурья изначально готовились и осуществлялись из Санкт-Петербурга, где находился Император, правительство и Святейший Синод. Даже старая архитектура Владивостока очень сильно напоминает питерскую. Не только потому, что многие здания проектировались архитекторами из Санкт-Петербурга, а еще и потому, что города роднит общая судьба.

Большое участие в духовном окормлении Владивостока и Приморья являл наш Кронштадтский пастырь святой праведный Иоанн Сергиев. По его благословению на Дальний Восток отправлялись священники. Он сам лично жертвовал немалые средства на строительство храмов в Приморье. Даже знаменитую чудотворную икону Божией Матери Порт-Артурскую пытался доставить в Порт-Артур человек, являвшийся духовным чадом Иоанна Кронштадтского.

Несмотря на столь большое расстояние, разделяющее города, Владивосток очень близок к Санкт-Петербургу.

И.Р.: А Вы давно уехали из наших краев?

А.С.: Летом 1996 года мы уехали из Владивостока. И с тех пор обретаюсь в Санкт-Петербурге. Расставание было тяжелым. Все-таки с 1976 года с небольшим перерывом на аспирантуру я жил на Дальнем Востоке. Я считаю Владивосток своей второй родиной. С Владивостоком, с Приморским краем связаны прекрасные страницы моей жизни — юность и молодость…

Тем более, что могилы моих родных остались в Приморском крае. Поэтому Приморье — теплые для сердца, родные места…

Владивосток сильно изменился в связи с проведением саммита АТЭС в 2012 году. Конечно, с точки зрения удобства перемещения стало лучше. Город обрел новый вид, стал современным международным центром. Но потерял эстетически… Эти мосты, нависающие над бухтой Золотой Рог. По-моему, это сильно испортило Владивосток. Владивосток потерял свой шарм, свою неповторимую красоту…

Сейчас мы видим, что наконец-то, впервые за весь постсоветский период, власть обратила внимание на Приморский край и Дальний Восток. Выделяются немалые средства на развитие региона. Власть обеспокоилась тем, что русские покидают Дальний Восток, что регион может обезлюдеть.

И.Р. Однако при этом мы наблюдаем то, что в государственной политике нового освоения Дальнего Востока очень слабо просматривается обращение к опыту, к идеям, к самому духу того времени, когда Россия наиболее крепко вставала, закреплялась на этих землях.

Вспомните, как уверенно, масштабно царская власть направляла русское движение на восток с осознанием великой миссии России.

А.С. Да, движение на Восток, которое особенно активно началось в конце XIX века шло с осознанием своей особой миссии.

Строительство Транссиба, аренда Ляодунского полуострова, КВЖД. Активное военное строительство — развитие флота, создание крепостей и укрепленных районов — дополнялось активным экономическим освоением. Все свидетельствовало, что Россия намерена прочно утвердиться на востоке.

Поскольку страной правили верующие православные люди, они понимали, что без понимания своей миссии, без духовного окормления русским людям здесь невозможно будет надолго удержаться. Поэтому рядом с военными, крестьянами и предпринимателями шли православные миссионеры.

И.Р. Одним из духовных символов движения России на восток является священномученик Иоанн Восторгов. Ему принадлежит немалая заслуга в организации миссионерского дела, духовного окормления переселенцев.

Вы занимались изучением наследия Иоанна Восторгова. Хотелось бы сейчас в нашей беседе особо вспомнить этого святого подвижника Русской Церкви, который так много сделал для утверждения России и Православия на Тихом океане.

Священномученик Иоанн Восторгов один из тех, кто олицетворяет собой миссионерское дело Русской Церкви. В 1908 году он посетил Корею, Японию. Нами он воспринимается как покровитель Востока России, покровитель переселенцев в эти места. А вместе с тем — он монархист, и теперь один из небесных покровителей монархического движения.

А.С. Я писал о священномученике Иоанне Восторгове. Несколько лет назад мы издали энциклопедию «Черная сотня» в издательстве Института русской цивилизации Олега Анатольевича Платонова. Там была моя большая статья, посвященная священномученику Иоанну. Я занимался изучением его личности и политической деятельности.

С самого начала своего служения в Москве, а это произошло в разгар революции, в начале 1906 года, он становится в ряды монархического движения. В Москву его пригласил священномученик митрополит Владимир (Богоявленский), с которым отец Иоанн был знаком еще по Грузии, где владыка Владимир служил архиепископом Карталинским и Кахетинским. Отец Иоанн миссионерствовал там среди несториан в Персии, благодаря его трудам к Православной Церкви присоединилось несколько несторианских епископов. Отец Иоанн был прекрасным проповедником. Собрание его сочинений в пяти томах было издано еще при его жизни. В 1907 году его назначили Синодальным миссионером, т.е. сферой его миссионерских трудов стала вся Россия, и прежде всего, новые только-только осваиваемые территории. В сфере общественной деятельности он стал «правой рукой» лидера московских монархистов знаменитого тогда публициста Владимира Андреевича Грингмута, который был одним из непререкаемых авторитетов в русском монархическом движении. Грингмут был сотрудником еще легендарного Михаила Никифоровича Каткова, преемником которого он стал на посту главного редактора крупнейшей консервативной газеты «Московские ведомости».

И.Р. А вот как сказал о Владимире Андреевиче отец Иоанн в своем «Слове в годовщину смерти В.А. Грингмута»: «Он уверовал в Православную Церковь, и вместе с тем он уверовал и в Россию, в русский народ, в его мировое призвание, в его вселенское значение, ибо призвание, значение и смысл бытия русского народа, его особливой русской и своеобразной государственности, его положение среди других народов мира — все это определяется именно его православием. Он полюбил Россию и русский народ, его историю, его быт, его душу, его государственный строй, его будущее — и России в порыве целожизненного самоотвержения и самоотречения он отдал весь труд своей жизни».

А.С. Да, Владимир Андреевич Грингмут — колоритная личность. Истинно русский человек, в котором не было ни капли русской крови! Его отец приехал в Россию воспитателем детей графа Строганова, да так и остался. А сын стал подлинным русским человеком, приняв православие, отказавшись от протестантизма. Всем сердцем он служил Христу, Русскому Царю и России. Владимир Андреевич скончался в 1907 году. На его надгробном памятнике, изготовленном великим Виктором Михайловичем Васнецовым (памятник уничтожен после революции), были высечены предсмертные слова, его завещание Русскому Народу: «Православные русские люди, собирайтесь, объединяйтесь, молитесь».

Когда в 1909 году на севере Приморского края в глухих таежных местах русские переселенцы основали очередное поселение, они назвали его в память лидера русских монархистов Грингмутовкой. Теперь это известный жителям Приморья поселок Терней. В те годы, когда пришли переселенцы, в селе была освящена церковь в память небесного покровителя Грингмута Равноапостольного Князя Владимира. По призыву протоиерея Иоанна Восторгова, посетившего Владивосток и узнавшего об этом знаменательном событии, московские монархисты организовали сбор средств на строительство храма. После революции церковь была разрушена.

После смерти Грингмута его преемником по общественной монархической деятельности стал протоиерей Иоанн Восторгов. Он возглавил Русскую монархическую партию и в течении пяти лет был руководителем московских монархистов.

Многим были памятны пламенные проповеди протоиерея Иоанна Восторгова, обличающие революционеров и врагов русского народа. Когда пришли к власти большевики, отец Иоанн был настоятелем собора Покрова на Рву (более известен как собор Василия Блаженного) на Красной площади. И вот «под носом у Кремля» отец Иоанн стал произносить свои пламенные обличительные проповеди, служить молебны. Такое впечатление, что он что-то уже решил для себя и вполне сознательно шел на мученичество.

В 1918 году его арестовали вместе с его другом, епископом Селенгинским Ефремом (Кузнецовым). Он мужественно вел себя в Бутырке во время заточения и был расстрелян одним из первых после объявления «красного террора». Вместе с группой высокопоставленных чиновником Императорской России на Братском кладбище, недалеко от храма Всех Святых на Соколе в Москве. Причем, отец Иоанн попросил расстрелять его последним, он всех благословлял и за всех молился.

В монархическом движении начала ХХ века принимали участие многие авторитетные и известные в России люди. В состав Союза Русского Народа входили многие архиереи и священнослужители Русской Православной Церкви, среди них прославленные в сонме Новомучеников и Исповедников Российских, — «святые черносотенцы», как я их назвал в одной из книг.

И.Р. Сегодня монархическая мысль звучит все более весомо, все более уверенно. Однако даже сами монархисты порой чувствуют себя где-то на обочине социально-политической жизни. Проблема в том, что посредством СМИ идет попытка представить монархическое движение как какое-то маргинальное. И в результате доводится встречать даже священников, которые не почитают православную монархию, считают это неактуальным и несовременным делом.

А.С. В этой связи напомню, что еще в начале XX века, все выдающиеся архиереи, так или иначе были связаны с монархическим движением. В состав организации они обычно формально не входили (архиерей все-таки окормлял всю паству), но многие принимали должность почетного председателя того или иного местного отделения Союза русского народа или оказывали поддержку монархическим организациям. В частности, почетным председателем Ярославского отдела Союза русского народа был святитель Тихон (Белавин), а первомученик из архиереев митрополит Владимир (Богоявленский) в Москве активно поддерживал монархическое движение, участвовал в патриотических собраниях и акциях.

Достойно также упоминания, что святой праведный Иоанн Кронштадтский собственноручно написал заявление с просьбой принять его членом Союза русского народа, и ему выдали удостоверение рядового члена (!) монархической организации.

В либеральной публицистике черносотенцев иногда называли «охотнорядцами», стремясь подчеркнуть тем самым маргинальность и люмпенский характер монархических организаций. Это — наглая ложь! Хороши люмпены, в составе (а то и в руководстве) которых были такие люди, как один из двух академиков русской словесности Алексей Иванович Соболевский, плодовитейший писатель того времени князь Михаил Николаевич Волконский, автор целой серии исторических романов, которые в недавнее время выходили репринтом, целый ряд профессоров — историков, филологов, правоведов. Это были представители консервативной, патриотической элиты России. К сожалению, многие имена современному человеку до сих пор не известны…

И.Р. Сейчас консервативную элиту России, на мой взгляд, объединяет «Русская народная линия», которая стала действительно всенародным изданием, выражающим самые существенные переживания русского народа. Это теперь такой рупор русского патриотического сообщества.

На «Русской народной линии» нередко звучат мысли о том, что когда-нибудь в России, может быть, через двадцать, или через тридцать лет, будет созван Земский собор, который будет иметь очень большие полномочия, вплоть до решения вопросов высшего управления государством.

Земские соборы уже были в истории России. И самый ближайший по времени прошел как раз в нашем родном Владивостоке. Что Вы думаете о тех дальневосточных событиях, когда в 1922 году был созван Приамурский Земский собор?

А.С. Когда я жил во Владивостоке, в конце 80-х — 90-е годы, тему Приамурского Земского собора начали активно изучать и популяризировать. Мой давний друг писатель Андрей Хвалин начинал тогда собирать по архивам и газетам документы об этом тогда мало известном событии. Некоторые представляли Собор как едва ли не рубежное событие русской истории ХХ века. Со временем сформировался все-таки более трезвый взгляд на собор. На мой взгляд, Приамурский Земский собор, хотя и важное событие нашей истории, но все-таки не стоит преувеличивать его значение. Он произошел в эпоху распада и гибели Российской Империи и не оказал существенного влияния на ход истории.

И.Р. Но символически это событие все-таки значимое?

А.С. Символически, да. Собор формально-юридически восстановил монархию на небольшом клочке русской территории, который контролировали еще белые. Однако Собор столкнулся уже в самом главном вопросе — восстановления монархии — со сложнейшей проблемой, — кого звать на Престол? На тот момент ключевыми фигурами в династии Романовых были Великие князья Кирилл Владимирович и Николай Николаевич-младший. Первый по закону о престолонаследии после гибели сыновей и внука Императора Александра III — Страстотерпцев Государя Николая Александровича и Алексея Николаевича и Великого князя Михаила Александровича формально становился главным претендентом на Трон. Однако у многих в памяти были свежи воспоминания о событиях февраля 1917 года, пресловутый красный бант на груди Великого князя Кирилла. Кроме того, многие помнили историю с непризнанием его брака с троюродной сестрой, к тому же разведенной Викторией-Мелиттой. Видимо поэтому Собор решил пригласить на Престол Великого Князя Николая Николаевича. Может быть, сыграла свою роль и его популярность в армии, он ведь был главнокомандующим русской армии первый год мировой войны. К тому же широко не была известна телеграмма Великого князя Государю с призывом отречься в решающие дни февраля 1917 года. Николай Николаевич, увы, сыграл ключевую роль в принятии решения об отречении. Царь-мученик Николай тогда воспринял это как предательство. Словом, нелегкий был выбор у соборян. Николай Николаевич согласился на призыв собора, но до Владивостока доехать не успел, поскольку после ухода японцев армия М.К. Дитерихса не смогла противостоять красным, и вскоре белые вынуждены были бежать из Владивостока. Увы, это был уже завершающий аккорд Гражданской войны.

И хотя политически в тех условиях Собор оказался делом, обреченным на провал, самое главное, что это была попытка покаяния русского народа за предательство Государя. И огромное значение, может быть, до конца нами не осознанное имеет то обстоятельство, что Гражданская война в России завершилась попыткой покаяния в предательстве Государя, в отступничестве от него. И это — заслуга Михаила Константиновича Дитерихса, одного из немногих генералов старой русской армии, сохранившего монархические чувства.

И.Р. Собор состоялся именно во Владивостоке, а ведь мог быть и в Крыму.

А.С. Вряд ли мог быть в Крыму, генерал П.Н. Врангель все-таки не был монархистом. Да и в правительстве у него были люди, уже изжившие «архаичные монархические чувства».

Но вот тот факт, что Собор состоялся на далекой окраине России, во Владивостоке, в самом молодом крае России, очень важен.

И.Р. Приморье и Приамурье и по сей день остаются самыми молодыми краями России. Насколько глубоко осознают это во власти? Понимают ли значение, призвание этих территорий в истории Руси?

А.С. Как мне представляется, после распада СССР никакой сознательной политики в отношении Дальнего Востока не было. Многие просто обогащались за счет грабежа природных богатств, перепродажи импортных машин. И только в последние годы мы видим начала осознанной политики. И неудивительно, что она встречает непонимание и даже сопротивление со стороны части чиновничества и предпринимателей. Предприниматели вообще без государственного контроля могут превратиться в эксплуататоров и грабителей. Капитал стремится к прибыли любой ценой. И если государство не будет контролировать, редкий предприниматель будет руководствоваться совестью, какими-то моральными принципами.

Россия всегда строилась благодаря пониманию государством своей особой миссии. Государство всегда было главным действующим лицом русской истории. В годы перестройки либералы сумели внушить обществу, что главная проблема нашей жизни чрезмерное участие государства в общественной жизни. Мол, чем меньше будет опеки со стороны государства, тем лучше. Для чрезмерно забюрократизированной советской экономики это было справедливо. Но как-то незаметно требование «меньше государства» распространилось на все сферы жизни общества.

Сегодня мы наконец изживаем эти пороки. Сегодня государство возвращается во все сферы жизни общества, ибо бесконтрольность начала давать свои пагубные последствия. Сегодня государство возвращается и на Дальний Восток. Этот процесс встречает противодействие тех людей, которые привыкли обогащаться за счет продажи ресурсов, они привыкли жить без государственного контроля. Именно государство призвано контролировать как расходуются ресурсы, которые дал нам Господь.

Однако нам важно снова не перегнуть палку. Надо соединить идею сильного государства с идеей милосердия. В нашей истории это нередко плохо совмещалось, особенно в советское время. Россия не может быть слабым государством. Россия должна быть сильным государством. И это должно быть реализовано институционально.

Должен быть определен и статус Церкви в сильном государстве. Русская Церковь всегда была печальником за народ, всегда была примирительницей и миротворицей. Мы помним, как преподобный Сергий Радонежский и другие русские подвижники пытались влиять на князей и царей, мирили их, смиряли их буйный нрав и гордость. Но и твердо поддерживали в их стремлении укреплять государство, защищать его от врагов. Церковь всегда была рядом с государством, всегда была важнейшим институтом общества. Поэтому сегодня Церковь должна быть институционально вписана в государственную структуру. Она — должна быть совестью государства. Ведь нередко интересы людей отходят на второй план, государство тогда превращается в бездушный аппарат. Это как в армии. С одной стороны, генерал не может жалеть солдат, посылаемых в бой, иначе он не сможет выполнить боевой задачи. Но с другой стороны, если он не будет думать о солдатах, он не сможет побеждать.

Для Дальнего Востока государственническая идея должна быть наиболее выпуклой. Здесь лицо России. Здесь на Россию смотрят иностранцы, иноверцы. Они формируют свое представление о России.

И успешная деятельность государства невозможна без духовного окормления.

Важно, чтобы Россия присутствовала на Дальнем Востоке не только в мощи своих армии и флота, в притягательности своей культуры и искусства, но чтобы Россия несла свет Православия на Дальнем Востоке. В этом, собственно и есть миссия России на Дальнем Востоке. Да и без духовного присутствия наша деятельность по большому счету не будет успешной.

Дальний Восток переживает те же проблемы, что вся Россия. Мы живем в стране, в которой формально запрещена идеология. Это — преступление тех людей, которые строили государство в 1990-х годах.

А ведь мы — народ, который по слову великого Достоевского не может жить ради животишек. Русский народ может жить ради великой идеи, только тогда он способен совершать великие подвиги. Слава Богу, власть начинает осознавать, что без идеологии не добиться поставленных целей подъема России.

Сегодня популярны слова «железного канцлера» Горчакова «Россия сосредотачивается». А бы хотел вспомнить созвучные им предсмертные слова выдающего монархического деятеля начала ХХ века Владимира Андреевича Грингмута, в память которого, кстати, была названа одно из деревень на Дальнем Востоке: «Православные русские люди, собирайтесь, объединяйтесь, молитесь».

Беседу вел Игорь Анатольевич Романов

журнал «Берег России» №1. 2018.