Свщмч. Іоаннъ Восторговъ († 1918 г.) Православные народы во всемірной исторіи
Слово предъ молебствіемъ по случаю двадцатипятилѣтняго юбилея со дня взятія Плевны, 28 ноября 1902 года. Сказано въ Тифлисскомъ военномъ соборѣ при священнослуженіи Его Высокопреосвященства
Мы переживаемъ годъ знаменательныхъ воспоминаній. Ардаганъ, Карсъ, Баязетъ, Эрзерумъ, Плевна, Шипка, Адріанополь, Софія и Санъ-Стефано — это только особо выдающіяся и памятныя имена, говорящія объ исключительно блестящихъ страницахъ изъ исторіи минувшей четверть вѣка назадъ славной русско-турецкой войны.
Удивительно быстро живетъ русское общество, движется русская жизнь! Четверть вѣка — небольшой промежутокъ времени, но за эти годы какъ много мы пережили, какъ много видѣли и на печальной памяти берлинскомъ конгрессѣ, и на Балканахъ, среди болгаръ и сербовъ, и у себя дома, во внутренней жизни Россіи… Довольно сказать, что за это время мы переживаемъ третье царствованіе; довольно сказать, что тотъ мощный, всеувлекающій объединительный взрывъ благороднѣйшихъ чувствъ русскаго народа, предъ объявленіемъ войны Турціи всколыхнувшій сердца, заставившій смолкнуть всѣ домашніе мелкіе счеты и неурядицы, — все это теперь представляется намъ въ чудной идеализаціи какъ бы давнымъ-давно пережитаго прошлаго.
Да, мы многое пережили послѣ знаменитой войны и, можно сказать, уже отходимъ отъ нея вдаль исторической перспективы. При такихъ условіяхъ и наши сужденія о ней, и наши впечатлѣнія отъ нея будутъ, если не такъ живы и непосредственны, зато болѣе глубоки и осмысленны: мы имѣемъ возможность теперь смотрѣть на нее въ связи событій, въ общемъ планѣ исторіи, съ высшихъ, объединительныхъ точекъ зрѣнія.
Вчера помянули мы молитвою на брани убіенныхъ плевненскихъ героевъ. Сегодня благодаримъ Бога браней и Господа воинства за дарованную 25 лѣтъ назадъ побѣду; еще разъ благодарно вспоминаемъ почившихъ героевъ; воздаемъ хвалу оставшимся въ живыхъ; хвалу благодарную свидѣтельствуемъ русскому воинству; радостно сознаемъ, что есть чѣмъ утѣшиться, есть чѣмъ питаться и возрастать нашему законному патріотическому чувству. Все это прекрасно и всему этому надлежитъ быть.
Но то, что случилось послѣ войны: и берлинскій конгрессъ, и событія среди балканскихъ народовъ, успѣвшихъ удивить міръ неблагодарностью, не омрачаетъ ли нашей радости? Всеобщій подъемъ духа въ Россіи предъ войною не смѣнился ли уныніемъ и разочарованіемъ? Стоила ли война тѣхъ жертвъ, что она поглотила? Не напрасно ли мы и донынѣ несемъ въ области экономической жизни ея тяжкія послѣдствія?.. Раздавались и раздаются вѣдь нерѣдко эти голоса унынія и разочарованія!..
И вотъ, стоя теперь на отдаленіи, намъ виднѣе, намъ понятнѣе событія прошлаго. Нѣтъ, истинно великаго дѣла и истинно высокаго подвига никто и ничто не умалитъ: ни кажущіяся неудачи, и никакія осужденія! Нѣтъ, не напрасно русскій народъ предпринялъ свой подвигъ! Нѣтъ, не обмануло его сердце! И не даромъ принесли вы жертвы жизнью и кровью, почившіе герои наши!
Надъ жизнью временною властны законы вѣчности; надъ событіями мѣстными, единичными высятся планы и законы исторіи всемірной. Во имя этихъ-то законовъ, во имя своей міровой задачи, повинуясь своему высшему долгу, своему всемірному призванію, и подъялъ русскій народъ всѣ тяготы минувшей войны.
Къ глубокому, къ глубочайшему прискорбію, при несовершенномъ порядкѣ жизни, въ которомъ мы живемъ, войны неизбѣжны. Но есть войны корыстныя, предпринимаемыя ради узкаго блага народнаго, ради захвата, ради обогащенія. Этими войнами полна исторія Западной Европы. Есть другія войны — войны идейныя; онѣ не несутъ народу корысти, онѣ часто, съ точки зрѣнія выгодъ государственныхъ, понимаемыхъ въ грубомъ, матеріальномъ смыслѣ, повидимому, вредны для народа; но онѣ подымаютъ духъ, онѣ осмысливаютъ существованіе народа, онѣ даютъ ему право на почетное мѣсто въ общечеловѣческой жизни. Такими войнами богата русская исторія, и особенно исторія всего минувшаго девятнадцатаго столѣтія. Осуждать ли за это народъ, съ высшихъ, нравственныхъ точекъ зрѣнія? Считать ли это, по-просту говоря, нашею глупостью, какъ это нерѣдко повторяемъ мы, русскіе люди, вообще слишкомъ склонные къ самоосужденію? Но тогда и въ жизни отдѣльныхъ лицъ нужно признавать умными только людей холоднаго разсчета, а глупыми — всѣхъ, способныхъ на порывъ, на великодушіе и самопожертвованіе. Противъ этого, однако, возмутится всякая здравая совѣсть.
Глубоко воспитало православіе въ русскомъ народѣ эти благородные порывы самопожертвованія, жалости къ обездоленнымъ братьямъ. И не даромъ Провидѣніе изъ всѣхъ народовъ, исповѣдующихъ православіе, избрало Русь во главу ихъ, чтобы чуткое сердце ея болѣзненно отзывалось на всякое страданіе въ православномъ мірѣ. Мы намѣренно говоримъ, что воспитало въ этомъ духѣ народъ нашъ именно православіе. Давно протоптана русскою ногою дорога и на Дунай, и къ Черному морю, и къ самому Цареграду. Болѣе тысячи лѣтъ мы знаемъ эту дорогу; она усѣяна костями, напоена кровью нашихь предковъ. Но иначе ходили туда Олегъ и Святославъ — язычники; и иначе ходили новые наши витязи и благовѣрные Императоры, кончая приснопамятными Николаемъ I, Александромъ II, Александромъ III. Не споримъ, у людей государственныхъ было историческое желаніе «овладѣть проливами», но о немъ если и думали, то думали единицы, а милліоны народа въ теченіе столѣтій посылали на смерть лучшихъ сыновъ своихъ, жертвовали кровными копѣйками, проливали слезы въ молитвахъ, чуждые всякой мысли «о проливахъ», руководясь исключительно возвышенными христіанскими чувствами. Это не кличъ «объединеніе Германіи»; это не желаніе обладать золотыми рудниками въ Африкѣ или выгодными морскими путями и судовыми стоянками… Нѣтъ, здѣсь была вѣковая борьба свѣта и тьмы, креста и полумѣсяца, началъ христіанства, несушихъ жизнь міру и спасеніе, и началъ мусульманства, несущихь ему дикость и озвѣреніе.
Стоитъ только бросить безпристрастный вглядъ на прошлыя судьбы міровыя, на судьбы культурнаго и образованнаго человѣчества, чтобъ убѣдиться въ сказанномъ, чтобъ увидѣть, какое великое, всечеловѣческое значеніе имѣло наше святое, безконечно дорогое намъ православіе. Въ знаменательную пору исторіи его приняли славянскіе народы. То было время, когда восточная половина міра христіанскаго, исповѣдующая православіе, освященная стопами Христа и Его апостоловъ, съ древними и славными церквами, стала видимо склоняться къ упадку предъ налетѣвшею страшною грозою; она лишается силы, теряетъ область за областью и, наконецъ, совсѣмъ подпадаетъ власти турокъ. Но умирающая Византія изъ нѣдръ своихъ изводитъ равноапостольныхъ братьевъ Кирилла и Меѳодія, и сокровище вѣры и истины находитъ новое хранилище среди молодыхъ народовъ славянскихъ, полныхъ жизни, силъ и способностей. Они должны были вступить въ міровое призваніе православія, они должны были и креститься огненнымъ и кровавымъ крещеніемъ, которое судилъ Господь Своей избранницѣ — Церкви православной отъ первыхъ дней ея существованія, въ залогъ ея славы и величія. Ибо что мы видимъ въ дальнѣйшей исторіи?
Западный міръ, свободный отъ враговъ, удаленный отъ Турціи, развивается и зрѣетъ умственно, принявъ отъ гонимаго турками Востока всѣ сокровища образованности (въ эпоху возрожденія наукъ и искусствъ); народы его совершенствуются, постепенно формируются въ благоустроенныя государства, развиваютъ науки и искусства, вырабатываютъ соціальныя отношенія: все то, что называется европейскою культурою, европейскою цивилизаціей. Какая, скажете, завидная доля! Какое захватывающее духъ зрѣлище пышнаго расцвѣта и духовной жизни, открытій, изобрѣтеній, успѣховъ! И какое невыгодное сравненіе съ восточными православными народностями, отставшими отъ этого умственнаго движенія, отъ этой блестящей цивилизаціи!
Да, это вѣрно. Но, братіе возлюбленные, не спѣшите произносить укоризненный судъ надъ нашимъ дорогимъ православіемъ. Оно было велико въ другой области, — въ области терпѣнія, страданія и подвига; оно, чуждое гордыни, вѣками доказавшее умѣнье воспитывать въ своихъ сынахъ духъ самоотреченія и смиренія, приготовило въ православныхъ народностяхъ то, безъ чего погибла бы на зарѣ жизни блестящая культура Западной Европы. Мы, православные народы, спасли ее своею кровью, своими вѣковыми, ужасающими страданіями; мы отстояли отъ враговъ общечеловѣческое всемірное сокровище культуры и образованности. Кровавымъ полукругомъ страданій оградили съ востока и юга европейскую жизнь православные народы. Прослѣдите мысленно по картѣ міра. Тамъ, на востокѣ и сѣверо-востокѣ Европы, своею грудью встрѣтила православная Россія дикія полчища монголовъ, скоро принявшихъ изувѣрный исламъ; цѣною собственной свободы, цѣною задержки своего духовнаго роста и внутренней жизни она остановила ихъ на пути въ Европу у воротъ Кіева и Галицкой Руси. Своею кровью здѣсь, на югѣ-востокѣ, залила родную землю православная Грузія; цѣною вѣковыхъ страданій и безпрерывныхъ разгромовъ удержала она напоры фанатичныхъ и жестокихъ персовъ и турокъ. Въ долгой мучительной агоніи умиралаправославная Византія съ ея православными народностями — греками, сирійцами, арабами, коптами; умирала подъ гнетомъ дикаго, изувѣрнаго народа, простирала руки къ Западу, звала на помощь, но осталась одинокою; отдавала она врагу область за областью, отдала и престольный Царь-градъ, красу міра, столицу христіанства, потомъ умерла, великая и въ самой смерти своей… А дикій врагъ шелъ все дальше и дальше, къ предѣламъ образованной Европы. Вотъ онъ уже въ виду Вѣны, у сердца Европы… Что было бы съ нею, съ этой образованной Европой? Было бы то, что сталось съ Египтомъ, Сиріей и Малой Азіей, гдѣ вмѣсто древней блестящей образованности царитъ теперь глубокій умственный мракъ, гдѣ на мѣстѣ древнихъ цвѣтущихъ городовъ, бывшихъ центрами и родиной просвѣщенія, лежатъ однѣ развалины… Было бы то, что сталось съ древней Византіей, гдѣ подъ пятой ислама погибли вѣками накоплявшіяся духовныя и матеріальныя богатства, гдѣ убита творческая мысль, гдѣ умолкло свободное и образованное греческое слово, гдѣ безжалостно разбита и поникла въ безсиліи главою великая и славная Церковь, краса христіанства, мать величайшихъ отцовъ, глубочайшихъ богослововъ, христіанскихъ философовъ, златословесныхъ учителей. Эта судьба послѣ Византіи постигла бы и Европу, если бы на пути разрушительнаго шествія врага христіанства и цивилизаціи въ мученическомъ подвигѣ не полегли на поляхъ Коссовыхъ, на берегахъ Дуная, подъ стѣнами городовъ и монастырей, въ горахъ и наравнинахъ православные молдавы, православные болгары, православные сербы, православные черногорцы…
Они задержали разрушительный потокъ, но надолго потеряли свою политическую самостоятельность. Залитые кровью, задавленные врагомъ, отрѣзанные отъ Европы, народы православные въ рабской долѣ отстали духовно отъ образованности европейской, но не потеряли ни умѣнья чувствовать по христіански, ни своей духовной самобытности. Это сохранило для нихъ православіе. И пришла къ нимъ пора свѣтлыхъ надеждъ и возрожденія! И пришла бы эта пора къ нимъ и раньше, если бы спасенная ими Западная Европа не вступила въ позорный, противоестественный союзъ съ врагомъ христіанства, если бы она не давала Турціи оружія, войска и денегъ, если бы она не заливала кровью нашего Севастополя, если бы она, напримѣръ, устыдилась хотя бы въ первый день св. Пасхи бомбардировать беззащитную Одессу (11 апрѣля 1854 г.)…
Первою стряхнула съ себя рабство Русь. Стала расти она, какъ сказочный богатырь, стала шириться и тѣснить врага христіанства и въ Казани, и Астрахани, и въ дальней Сибири, и на Кавказѣ, и въ Крыму. Все ближе и ближе она подходила къ вратамъ адовымъ, именуемымъ блистательною Портою, и вытѣснила ее съ передняго Кавказа, вытѣснила ее, а вмѣстѣ и Персію изъ Грузіи, огнь и мечъ вносила она въ сердце звѣря — губителя христіанскихъ народовъ. Народъ русскій смотрѣлъ на себя въ этомъ дѣлѣ, какъ на исполнителя воли Божіей; въ теченіе двухъ послѣднихъ столѣтій онъ только и зналъ, что приносилъ жертвы за жертвами на войны съ Турціей за Гробъ Господень, за единовѣрные народы. Русскій народъ не могъ отдѣлить отъ своего бытія этой задачи. И вотъ, всѣ угнетенныя народности Востока къ нему стали протягивать руки, у него привыкли искать защиты; имя Россіи сдѣлалось славно по всему Востоку. И стало завидно образованной Европѣ: и явно и тайно становилась она на пути русскаго богатыря; и явно и тайно, то союзами, то конгрессами, то угрозой войны, то открытою коалиціей державъ, то интригами среди православныхъ народностей, то интригами внутри Россіи среди ея домашнихъ враговъ, получающихъ изъ-за границы поддержку и сочувствіемъ, и деньгами, — она старалась подорвать и ослабить великій подвигъ Россіи. Отсюда севастопольскій погромъ, отсюда берлинскій конгрессъ, отсюда, главнымъ образомъ, и наши внутреннія нестроенія, отсюда и балканская смута даже до дне сего.
Но Россія вѣдь и не искала корысти въ своихъ войнахъ съ Турціей. Россія только исполняла свой долгъ. Въ страданіяхъ — залогъ будущей славы, силы, величія. Вѣчно слово: кто душу свою (жизнь свою) хочетъ спасти, тотъ погубитъ ее, а кто погубитъ душу свою (жизнь свою) ради Христа и евангелія, тотъ спасетъ ее (Марк. 8, 35). Но и заклятые враги наши не посмѣютъ отрицать того, что русскій народъ, дѣйствительно, шелъ въ прошлую войну освобождать единовѣрныхъ братьевъ только во имя Христа и Его евангелія.
Поэтому ничто не можетъ омрачить радостнаго юбилея славной войны, безпримѣрной по благородству побужденій къ ней. И въ нынѣшній день, смотря на русскихъ воиновъ, мы чтимъ въ нихъ не только мужественныхъ ратниковъ, не только храбрыхъ защитниковъ отечества: мы чтимъ въ нихъ и видимыхъ совершителей невидимыхъ судебъ Божіихъ, исполнителей того, чего въ продолженіе столѣтій пламенно ожидали народы Востока, что составляло вѣру и упованіе ихъ мучениковъ и страдальцевъ. И Церковь православная достойно и праведно радуется сегодня, ибо въ указаномъ нами ходѣ всемірной исторіи она была одушевляющимъ и объединяющимъ началомъ жизни страдающихъ народовъ Востока.
Пусть же никогда не померкнетъ въ нашемъ сознаніи міровое призваніе Руси православной! Пусть не уныніе, а сознаніе исполненнаго долга и завѣтовъ всей минувшей исторіи — вотъ что вдохновляетъ насъ въ переживаемыхъ воспоминаніяхъ минувшей войны; все, что было послѣ войны горькаго и непріятнаго, все это — облачко: пройдетъ оно. Россія стояла на верху высоты всемірной — одна предъ лицомъ Бога и людей; все прочее возлюбило выгоды земныя и водилось недостойными разсчетами. Что же удивляться, что это святое призваніе потребовало напряженія всѣхъ силъ и средствъ народныхъ? Но отказаться отъ великаго и святого подвига — значило бы отказаться отъ предопредѣленія Божія и отъ нравственнаго права на существованіе. Ясно и твердо это предопредѣленіе, и какъ бы искусственно ни оживляли разлагающійся трупъ ислама, какъ бы народы Западной Европы ни поддерживали знамени Магомета, оно ветшаетъ на нашихъ глазахъ, рвется по частямъ; исламъ разлагается воочію. Это знаетъ и чувствуетъ прежде всего онъ самъ.
Пусть же никогда не умретъ въ насъ и среди насъ способность къ благороднымъ порывамъ, къ идейнымъ начинаніямъ и подвигамъ! Пусть Древо жизни, Крестъ Христовъ, нами подъятый надъ полумѣсяцемъ, останется навсегда нашимъ знаменемъ и вмѣстѣ сѵмволомъ спасенія отъ враговъ видимыхъ и невидимыхъ: Симъ побѣдиши! Пусть сознаніе цѣны нашего православія растетъ и въ ширь и въ глубь въ нашей дорогой родинѣ: оно содѣлало насъ великимъ, міровымъ народомъ, пусть же пребудетъ оно во вѣки вѣковъ нашею святынею, источникомъ самыхъ возвышенныхъ и благородныхъ подвиговъ!
Заключимъ наше слово словами св. апостола, преисполненными глубокаго религіознаго трепета и благоговѣнія, — тѣхъ чувствъ, которыя такъ мощно проявлялись въ русскихъ сердцахъ во всѣ наши народныя войны:
Братіе! Богу благодареніе, всегда побѣдители насъ творящему о Христѣ Іисусѣ (2 Кор. 2, 14). Аминь.
Источникъ: Прот. І. І. Восторговъ. Полное собраніе сочиненій. Т. II: Проповѣди и поучительныя статьи на религіозно-нравстренныя темы. 1901-1905 гг. — М.: Типографія «Русская Печатня», 1914. — С 168-175.