Сибирские вопросы
отрывок из статьи
Лев Александрович Тихомиров
Пренебрежительное отношение к национальным вопросам, так долго господствовавшее у нас под флагом якобы культурных интересов, начинает понемногу исчезать. Сознание того факта, что допуская захирение самого тела нации, смешно мечтать о его культурной работе, заставило оглянуться на ошибки двухвекового прошлого. Кое в чем у нас уже пытаются исправить последствия этих ошибок.
В такое время с особенным интересом останавливаешься на местностях отдаленного Востока, выводящих Россию на Тихий океан, которому предстоит столь великая, мировая роль в международной жизни. Как готовимся мы в этой нашей области к этому будущему, которое подходит уже к нам быстрыми шагами?
Огромные территории от Ангары до Тихого океана составляют треть русской земли. Но Россия здесь до сих пор едва набросана в общих чертах. Стоит взглянуть на карту: лишь скромными пятнами, тонкими полосками тянется розовая русская краска на площадях инородческих цветов. Русское население, слабое численно, не всегда представляется носителем крепкого национального духа. Вековая ссылка выбрасывала сюда массу никуда не пригодных людей, не говоря уже о прямо враждебных нам поляках и политических отщепенцах русского происхождения. Все такие элементы, понятно, не являются для коренных русских сибиряков добрыми помощниками в крепкой постановке общерусского дела. А между тем этот край окончательно выходит из состояния каких-то задворков и превращается в серьезную окраину. К нему через Тихий океан давно протягивает руку Северная Америка, уже владеющая нашей бывшей Аляской. Около него выросла Япония, Китай выходит из-за стен своих. Рельсовый путь довершает превращение края, имеющего стать одним из важнейших путей всемирной торговли, а для России получить то же значение, как области Прибалтийские и Причерноморские.
Но именно поэтому Россия здесь должна быть доделана. Мы должны иметь на Востоке не новую Балтику, не Западный край, не Финляндию, а настоящую Россию, такую, какую, хотя и не без промахов, нам удалось создать на Черном море. Эта задача в Восточной Сибири едва ли не легче, чем была на Черном море. Но, с другой стороны, она не из тех, которые благополучно завершаются сами собой, естественным ходом вещей, без систематических усилий государства и народа.
Мы не останавливаемся на крае Амурском. Здесь вопрос ясен до очевидности. Амур может быть только или вполне русской, хорошо заселенной, экономически развитой областью. Но Амур, как область русская по населению, духу и стремлениям, возможен лишь при таком же тесном слиянии с Россией края Прибайкальского и Приленского. Этот край требует от нас таких же усилий, тем более что по Амуру мы находимся в этнографически пустом месте, где сравнительно легко действовать и где осложнения угрожают по преимуществу извне. Области же Байкальская и Ленская, напротив, считают полумиллионное население бурятов и якутов, которые не какие-нибудь тунгусы или гольды, а представляют собой высший тип сибирских инородцев. Русифицируясь — они могут дать нам прекрасное население; развиваясь в направлении своих племенных особенностей — они могут создать весьма неприятные осложнения, тем более что территории этих двух племен составляют широкую плотину, через которую русское население, идущее дотоле сплошной полосой, переливается уже лишь слабыми ручьями. Эта плотина отделяет нас от Амура и Тихого океана.
Русское завоевание не только для якутов, но и для бурятов было настоящим благодеянием. Но, подымая какое-либо племя на высший уровень развития, мы этим еще ничуть не обусловливаем его привязанности, его нравственной близости к нам. Глубокий знаток края и ум истинно государственной широты, преосвященный Вениамин Иркутский уже предостерегал Россию, что «для обрусения инородцев необходимо правильно в этих видах поставленное просвещение». И необходимо просвещение русское. Образование не чисто русское ведет лишь к развитию в инородцах национального самомнения, к еще большему их отчуждению. Мы, говорит преосвященный, «сами видели это на сибирских инородцах, получивших высшее образование. Если принятием Православия заранее не входили они в русскую семью, из них выходили не только не полезные, но положительно вредные люди и в общественном, и в политическом отношении». «Просвещенные буряты из некрещенных, — читаем в последнем исследовании Иркутской губернии, — хотя уже не верят в шаманов, в жертвоприношения и пр., но проделывают все эти обряды с «народом», чтобы не казаться отщепенцами. Перед домами богатых бурят, читающих журналы и газеты, имеющих барометры и термометры в своих кабинетах, держащих особых учителей для своих сыновей и мечтающих отправить этих последних в университет, — исследователи видели шкуры Яманов и жеребят, безобразно болтающиеся на высоких шестах в честь злых и добрых онгонов». Но может быть, сыновья их, пройдя через университет, станут, наконец, братьями нам? Видали в Сибири и таких. «Развив в себе национальное самомнение, они прямо являлись проповедниками сепаратизма среди своих единоплеменников»…
…Население Восточной Сибири численно ничтожно, но задача наша здесь состоит не в том, чтобы непременно усилить плотность его, а в том, чтобы сделать его русским по составу. Обрусение инородцев стоит, таким образом, на первом месте, и новый прилив чисто русских переселенцев нужен иногда собственно как вспомогательное средство для русификации аборигенов.
Тихомиров Л.А. Сибирские вопросы / Христианское государство и внешняя политика. М. 2012. С. 48-53