На свет Божий при финансовой поддержке Министерства культуры РФ народилось новое дитя российского кинематографа — художественный фильм «Монах и бес» (2016). По новомодным веяниям у него трое главных родителей: режиссер Николай Досталь, сценарист Юрий Арабов и продюсер Игорь Толстунов. Все они «совки» — выходцы из советского периода русской истории, люди состоявшиеся, успешные, лауреаты многочисленных премий и наград, «дьявольски» талантливые каждый в своей сфере деятельности. В фильмографии у них имеются такие знаковые для отечественного кинематографа ленты, как сериал «Штрафбат», «Доктор Живаго», «Завещание Ленина», «Орда», «Чудо», «Раскол», «Ворошиловский стрелок», «Русский бунт», «Школа», «Метро» и многие другие.

Интернетовскую ссылку на фильм «Монах и бес» получил в циркулярной рассылке по православным адресам. И по активному продвижению в православной среде, и по тому, что лента в значительной степени посвящена церковно-государственным отношениям, ее можно поставить в ряд таких заметных кино-идеологически-пропагандистских кампаний последних лет, как фильмы «Остров» (реж. П. Лунгин, 2006), «Царь» (реж. П. Лунгин, 2009), «Левиафан» (реж. А. Звягинцев, 2014), «Матильда» (реж. А. Учитель, 2017) и им подобных[1].

В теле-интервью, размещенном на сайте Московского международного кинофестиваля, режиссер Н. Досталь заявил, что с картиной «Монах и бес» предварительно ознакомились и дали ей высокую оценку такие видные члены своеобразной «кэмбриджской пятерки» в Русской Православной Церкви, как протоиерей Всеволод Чаплин и протодьякон Андрей Кураев, а также еще несколько пока «засекреченных» «авторитетных православных деятелей», по словам режиссера.

Заинтересовавшие нас эпизоды картины, где речь идет о приезде в монастырь Императора Николая I в сопровождении генерала А.Х. Бенкендорфа, появились в фильме благодаря усилиям сценариста Ю. Арабова.

Режиссер здесь всецело доверился своему соавтору, «царские» эпизоды не правил и в биографию императорского спутника не вникал. Видимо, сказалось воспитание: ведь Н. Досталь — пасынок Натальи Андросовой (урождённой княжны Натальи Александровны Искандер-Романовской) — праправнучки Императора Николая I, внучки Великого Князя Николая Константиновича, остававшейся в СССР и постсоветской России[2] Как отметил режиссер, он в эпизодах с Императором выделяет «коррупционную составляющую», всегда актуальную в России, как тогда, так и сейчас[3].

Сугубо «патриотическая» идея борьбы с коррупцией находит художественное воплощение в том, что Н. Досталь выставляет в своем фильме верноподданного царского слугу «голубым воришкой» и мошенником, а Царя Всероссийского неким придурком, плюющим по совету одержимого бесом монаха на сломанную каретную рессору, после чего она наутро восстанавливается чудесным образом. Все в целом — и сюжетная линия Император-Бенкендорф, и основная тема — монах и бес голословно возводятся якобы к гоголевскому гротеску, хотя стилистически это больше похоже на ильфо-петровское глумление над православным священством, дворянством и государственным устройством царской России. Хотя признаем: несвятая троица, «рожденная в СССР», Досталь-Арабов-Толстунов вливает свой яд в сознание зрителей гораздо тоньше, чем младо-советский писательский тендем Ильфа-Петрова вкупе с позднейшими экранизаторами их пасквилей.

Не станем умиляться псевдо-православной и псевдо-монархической клюкве, щедро развешенной в фильме «Монах и бес». А также не будем слепо верить всему тому, что говорится в ходе пропагандистской шумихи, поднимаемой вокруг фильма. Пройдет время, и мы в полной мере пожнем горькие плоды всех этих «островов», «царей», «матильд» и «монахов с бесами» — имя им легион. Тем более и сам режиссер Н. Досталь признается: «Я — собака по китайскому календарю. И не мое собачье дело рассуждать о прошлом и современном монашестве». И хотя автор картины утверждает, что «бес везде», Господь в силах зло переложить на добро. Поэтому, как архиепископ Иоанн Новгородский слетал на бесе в Иерусалим, так и мы воспользуемся лукавым фильмом «Монах и бес», чтобы рассказать правду об Императоре Николае Первом — истинном христианине на престоле и его верном подвижнике Александре Христофоровиче Бенкендорфе.

В хорошем советском фильме «Доживем до понедельника» (реж. С. Ростоцкий, автор сценария Г. Полонский, 1968) герой В. Тихонова — школьный учитель истории вопрошал у притихшего класса: «Так что же это был за человек — лейтенант Шмидт, Петр Петрович?» И дальше рассказывал прекрасную историю любви и смерти несчастного романтика, ставшего «жертвой революции», опошленной в ильфо-петровском «Золотом теленке».

Спросим вслед за пытливым школьным учителем: «Так что же это был за человек — генерал Бенкендорф, Александр Христофорович?»,- опошленный в фильме «Монах и бес».

Согласно справочной литературе, в которую мог бы предварительно заглянуть сценарист Ю.Арабов, Бенкендорф, граф Александр Христофорович — генерал от кавалерии, сенатор, член Государственного Совета; старший сын Христиана Ивановича, род. в 1783 г., ум. 23 сентября 1844 г. Службу он начал на 15-ом году (1798 г.), вступив унтер-офицером в л.-гв. Семеновский полк, где в том же году 31-го декабря произведен в прапорщики, с назначением флигель-адъютантом к Императору Павлу. В 1803 г. он поступил в действовавший в Грузии отряд князя Цицианова и с отличием участвовал при взятии форштадта крепости Ганджи и 1 января следующего года — в сражении с лезгинами; за выказанную в этих делах храбрость, он был награжден орденами св. Анны и св. Владимира 4-й ст. В войну с французами 1806-1807 гг. Бенкендорф, состоя при дежурном генерале графе Толстом, участвовал в сражении под Прейсиш-Эйлау, за которое награжден орденом св. Анны 2 степ. и чином капитана, а через 2 недели произведен в полковники. По заключении Тильзитского мира он находился при посольстве графа Толстого в Париже. В 1809 г. Бенкендорф отправился охотником в армию, действовавшую против турок и, во всю кампанию находясь в авангарде, становился всегда во главе самых рискованных и трудных поручений. Особенным отличием, доставившим Бенкендорфу орден св. Георгия 4 степ., были его действия под Рущуком, где стремительною атакою чугуевских улан, он опрокинул угрожавший тылу нашего левого фланга значительный отряд турок. В 1812 г. Бенкендорф командовал авангардом войск генерала Винценгероде и в первом сражении при Велиже (27 июля), за блистательную атаку против неприятеля, был произведен в генерал-майоры.

Состоя по занятии Москвы комендантом столицы, он успел захватить 3000 французов и отбить 30 орудий; при преследовании же Наполеоновской армии до Немана, находясь в отряде генерал-лейтенанта Кутузова, взял в плен трех французских генералов и более 6000 разных чинов. В 1813 г. Бенкендорфу был вверен отдельный летучий отряд. Действуя между Берлином и Франкфуртом на Одере, он разбил в Темпельберге сильную неприятельскую партию, за что получил орден св. Георгия 3 степени.

В битве под Лейпцигом, он командовал левым крылом корпуса Винценгороде, после чего, при движении последнего на Кассель, с отдельным отрядом был отправлен в Голландию. Здесь в самый короткий срок Бенкендорф успел очистить от неприятеля Утрехт и Амстердам, заставил сдаться крепости Гавель, Мюнден и Гельдерскую батарею и занял Роттердам, Дортрехт, Госувот, крепости Гертрюденберг, Бреду, Вильгельмштадт, взяв более ста орудий и много пленных. Вслед за тем Бенкендорф устремился в Бельгию и с боя занял города Лювен и Мехельн и в Дюссельдорфе снова присоединился к Винценгероде. Эти подвиги доставили Бенкендорфу ордена: св. Владимира 2 степени, большой крест Шведского Меча и прусский — «Pour le mérite», от нидерландского короля шпагу, с надписью «Амстердам и Бреда» и от великобританского регента — золотую саблю с надписью «за подвиги 1813 г.».

Награжденный бриллиантовыми знаками ордена св. Анны 1 степени, Бенкендорф возвратился в Россию и здесь 9 апреля 1816 г. был назначен начальником 2 драгунской дивизии, а в 1819 г. — начальником штаба гвардейского корпуса. 22 июля того же года он был пожалован званием генерал-адъютанта, 20 сентября 1821 г. произведен в генерал-лейтенанты и 1 декабря назначен начальником 1-й кирасирской дивизии.

В этом же году Бенкендорф представил Императору Александру Павловичу подробную докладную записку, в которой обстоятельно и с большим знанием дела изложил собранные им, по собственному почину, сведения об организации, целях и составе тайного «Союза благоденствия». Указывая главных деятелей этого союза, Бенкендорф высказывался за необходимость теперь же, пока зло еще не разрослось, положить ему предел, устранив главных распространителей смелых планов. Император счел за благо оставить доклад Бенкендорфа без последствий, но события, свершившиеся четыре года спустя, доказали прозорливость Бенкендорфа, и новый Государь 25 июля 1826 г. определил его на должность шефа жандармов, командующего Императорскою Главною Квартирою и главного начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, а 6 декабря пожаловал в звание сенатора.

В 1828 г. он сопровождал Государя в турецком походе и находился при осаде Браилова, при переправе через Дунай, в сражении близ Сатунова, при покорении Исакчи, в сражении при Шумле, где командовал двумя каре, составлявшими прикрытие Особы Государя и затем при осаде и взятии крепости Варны. По окончании кампании, награжденный орденом св. Владимира 1 степени, Бенкендорф 21 апреля 1829 г. произведен в генералы от кавалерии, а 8 февраля назначен членом Государственного Совета; 10 ноября 1832 г. Бенкендорф возведен в графское Российской Империи достоинство и 22 апреля 1834 г. пожалован орденом св. Андрея Первозванного. С 1828 г. Бенкендорф неоднократно сопровождал Императора Николая Павловича в путешествиях по России, в Варшаву и заграницу (эти сведения использовали создатели фильма «Монах и бес»); в 1841 г. он был командирован в Лифляндию для усмирения происходивших там среди крестьян беспорядков и в 1842 г. — в г. Ригу, для присутствования при открытии дворянских заседаний о постановлении правил насчет крестьян.

Боевой генерал, прекрасный государственный деятель, «слуга Царю, отец солдатам» — таков подлинный портрет этого выдающегося человека. К графу А.Х. Бенкендорфу даже обычно суровая по отношению к «царским сатрапам» «Еврейская энциклопедия» проявляет не свойственную ей толерантность:

«Бенкендорф, граф Александр Христофорович — с 1826 по 1844 г. шеф жандармов и начальник III Собственной Е.И.В. Канцелярии отделения, в котором были сосредоточены дела полиции и политического розыска. Хотя Б. считал своей задачей «утверждение благосостояния и спокойствия всех в России сословий и восстановление правосудия», его учреждение вызывало, как известно, страх и недоверие в обществе. Однако по отношению к евреям он совершенно не проявлял какой-либо суровости; наблюдая, в качестве члена Еврейского комитета (учрежденного в 1840 г. для преобразования быта евреев), за деятельностью хасидских и ортодоксальных кругов, дабы они не возбуждали население против просветительных реформ, Б. не принимал против них резких мер; а в 1844 г., пользуясь своим положением, он оказал большую услугу еврейскому мстиславскому обществу, подвергнутому тяжкой каре вследствие сообщения губернатора Энгельгарда о сопротивлении евреев воинскому отряду; через посредство своих агентов Б. добился истины, и дело завершилось (уже по смерти Б.) оправданием евреев и устранением губернатора»[4].

Видимо, и за взвешенный, «царский» путь в еврейском вопросе, в том числе, А.Х. Бенкендорф и был выставлен создателями фильма «Монах и бес» идиотом и коррупционером.

Личность графа А. X. Бенкендорфа особенно памятна России и петербургскому обществу по деятельности его в звании шефа жандармов и главного начальника III Отделения. Некоторые из современников связывали с воспоминанием о нем рассказы о строгости бывшего руководителя сыскною частью, но число защитников доброго имени Бенкендорфа и его человеколюбия было всегда гораздо значительнее. Лучшею оценкою его деятельности служат слова Императора Николая Павловича, высказанные им у постели умирающего графа: «В течение 11 лет он ни с кем меня не поссорил, а примирил со многими». Ближайшим попечениям Бенкендорфа был, между прочим, поручен Государем А.С. Пушкин, который, однако, горько жаловался на эту опеку. Первый поэт России признавал над собой только одну «цензуру» — Помазанника Божьего.

Графом А. X. Бенкендорфом оставлены записки, отрывок, из которых напечатан в «Русском Архиве» 1865 г. (N 2); его же перу принадлежат статьи, помещенные в Военном Журнале Гвардейского Штаба: «Описание военных действий отряда, находившегося под начальством барона Винценгероде в 1812 г.» и «Действия отряда генерал-майора Бенкендорфа в Голландии»[5].

Обратимся к тем страницам Записок графа А.Х. Бенкендорфа, которые рассказывают о посещении Императором Николаем I монастырей и храмов. Их приводит в своей работе «Император Николай I — христианин на престоле» известный историк русского зарубежья Николай Тальберг. Вот лишь некоторые из записей верного царского спутника:

«В 1828 г. Император, оставив воевавшую с турками армию, с которой пребывал первое время, перенес, по пути от Варны до Одессы, на корабле «Императрица Мария», страшную бурю. Прибыв, наконец, в город ночью, Государь в четыре часа утра пустился в коляске в дальнейший путь — в Петербург. «Он остановился у собора помолиться. Лишь его и мои шаги раздавались под церковными сводами. В соборе находился только один священник, и несколько свечей, зажженных у икон, освещали царствовавшую в нем глубокую темноту…» 23 июня 1829 г., прибыв вечером впервые, как Император, в любимый им Киев, «он прямо подъехал к Лавре, где его ожидал митрополит Евгений с братией. В это время в обители находилось очень много богомольцев. На литургии он был в Софиевском соборе; поклонялся мощам Печерских угодников. Во время пребывания в Киеве посещал и другие храмы…» В ночь на 7 марта 1830 г. Император неожиданно прибыл ночью в Москву. В два часа коляска остановилась у Кремлевского дворца. «И там и в целом городе все, разумеется, спали, и появление наше представилось разбуженной придворной прислуге настоящим сновидением. С трудом можно было допроситься свечи, чтобы осветить государеву комнату. Он тотчас пошел без огня в придворную церковь помолиться Богу и, по возвращении оттуда, отдав мне приказания для следующего дня, прилег на диване. Я послал за обер-полицмейстером, который прискакал напуганный моим неожиданным приездом, и совершенно остолбенел, когда услышал, что под моей комнатой почивает Государь… В 8 ч. утра я велел поднять на дворце императорский флаг, и вслед затем кремлевские колокола возвестили москвичам прибытие к ним Царя».

В том же году 29 сентября Государь опять внезапно прибыл в Москву, где свирепствовала холера. Помолившись по приезде в Иверской часовне, Государь, вернувшись во дворец и приняв митрополита Филарета, прошел в Успенский собор. Приветствуя приезд его в такое опасное время, святитель говорил: «Такое царское дело выше славы человеческой, поелико основано на добродетели христианской… С крестом встречаем тебя, Государь, да идет с тобою воскресение и жизнь…» Народ у Иверской и Успенского собора громко восклицал: «Ты — наш отец, мы знали, что ты к нам будешь; где беда, там и ты, наш родной».

Через 40 дней после открытия 7 августа 1832 г. мощей Свят. Митрофана Император посетил Воронеж. «Коляска едва могла двигаться среди толпы, ожидавшей Государя на улице и у собора», — записал Бенкендорф в своих дневниках. «Войдя в древние стены собора, Государь с благоговением припал к раке Святителя».

В том же году Император, будучи в Белгороде, заметил в тамошнем соборе свой портрет. Он приказал снять его, Синоду же поручил сделать курскому епископу строгий выговор, с общим подтверждением, чтобы в церквах не было никаких изображений, кроме икон. Владыка Илиодор (Чистяков), только что назначенный в Курск, сообщил Синоду, что такой порядок существовал с 1787 г. В соборе имелись портреты Императрицы Екатерины II, Императоров Павла І и Александра I. Синод заступился за епископа перед Государем, прося не объявлять его выговора. Император Николай положил резолюцию: «Согласен, но объявить, что Я приказал непременно везде по церквам портретов моих не вешать».

При посещении в 1834 г. исторического Ипатьевского монастыря в Костроме, Государь распорядился укрепить стены древней обители. В Нижнем Новгороде, помолившись в местных храмах, повелел сделать для смертных останков Минина достойную гробницу, поставив ее в соборном храме, рядом с гробами нижегородских удельных князей.

В октябре 1835 г. Государь, въехав в полночь в Киев, сразу же прибыл в Лавру. Бенкендорф писал: «Мне едва удалось отыскать монаха, который нам отпер двери собора. Пока он зажигал несколько местных свечей, только одна лампада, тускло теплившаяся перед иконою, освещала наши шаги под этими древними сводами. Государь запретил сказывать о своем прибытии митрополиту и кому-либо из братии и, припав на колени, более четверти часа провел в уединенной, благоговейной молитве о своей семье и своем царстве. В таинственном полумраке этого величественного храма, пережившего столько веков, вызывавшего в душе столько религиозных и исторических воспоминаний, нас было всего трое, и я не помню, чтобы мне случалось когда-нибудь в жизни молиться с таким умилением».

В 1837 г. Государь посетил Эчмиадзинский монастырь. Приветствовал его армянский патриарх-католикос Иоаннес. Собор в обители — Шогакат — основан был в 303 г. Святителем Григорием, просветителем армян; после разорений он был восстановлен в 483 г. и остался в таком же виде до настоящего времени. Государь прошел в собор: «Здесь Иоаннес произнес вторую приветственную речь, и затем своды древнего храма огласились пением стихир на сретение Царя, не раздававшиеся здесь в течение веков». Царь приложился к святыням, почивающим более тысячелетия.

В 1839 г. Император, прибыв в историческое село Коломенское, отправился, по своему обыкновению, в церковь. Застал он бракосочетание крестьянской четы. Дождавшись окончания службы, он поздравил новобрачных и велел им явиться в московский дворец. Там молодые обласканы были и одарены Царем и Царицей»[6].

Из исторических источников становится очевидным, что кинематографические образы Императора Николая Павловича и генерала А.Х. Бенкендорфа, созданные в фильме «Монах и бес», не соответствуют правде жизни, характерам, мировоззрениям этих выдающихся личностей. Одно это обстоятельство дает основание поставить под сомнение художественную и эстетическую ценность картины, переводя ее, в связи с отмеченной режиссером «коррупционной составляющей» и аллюзиям с нынешней верховной властью, в разряд тонких пропагандистских диверсий.

Во всех нюансах кинокартина «Монах и бес» еще ждет зрительского суда. Только не надо пытаться его подменить уголовной статьей за «возбуждение ненависти либо вражды…» — ничего не выйдет[7]. Чай, не в николаевской России живем, и не народился еще новый Бенкендорф, граф Александр Христофорович, чтобы вводить просвещенную цензуру творений посвященных пошляков. Юриспруденция от советских идолов не спасает. «Несвятых грешников» надо побеждать силой духа, талантливыми книгами и кинофильмами, высокохудожественными музыкальными произведениями и театральными постановками. Силой русского общественного мнения бесов отечественной культуры надо принудить к миру, заставить их везти нас в Иерусалим и там не праздно шататься по синагогам и мечетям, а покаянно спеть: «Слава в вышних Богу…» (Ср. Лк. 2, 14). И тогда бес просветится и вернется в ангельское достоинство, как гласит святоотеческое предание. Этот победительный образ дан православным в научение, чтобы одержать верх в современной духовной брани и информационной войне. Ибо, как неложно свидетельствует житие святителя Иоанна Новгородского (в иночестве Илии, в схиме Иоанна):

«Святой сказал искусителю: «За твою бесстыдную дерзость повелеваю тебе в сию же ночь перенести меня в Иерусалим и поставить у церкви, где гроб Господень, и потом в сию же ночь опять возвратить меня в мою келью, и тогда я отпущу тебя.» Лукавый, разрешенный от уз, повиновался слову святителя и, преобразившись в коня, как сказано в житии святого, рабски исполнил повеление человека Божия, вооруженного знамением креста. Быстро перенесен был святитель в Иерусалим, и здесь, когда пред вратами храма на священном пороге благоговейно преклонил колена, церковные врата внезапно сами собою отверзлись и зажглись все лампады, чтобы человек Божий без малейшего затруднения мог довершить столь чудно начатое им путешествие. С благодарными слезами святитель поклонился гробу Господню, облобызал животворящее древо Креста и, когда, исполнив желаемое, вышел из храма, лампады угасли, и двери церковные затворились. В ту же ночь к утру святитель обрелся в своей келии, чудно совершив желаемое, и, объемля мыслию таинственное странствование, мог о себе то же сказать, что сказал святой апостол Павел о неизреченном восхищении до третьего небеси: «Аще в теле, не вем; аще ли кроме тела, не вем, Бог весть» (2 Кор. 12, 2)[8].

Мощнейший кинематографический образ! Прямо просится в кадр. А теперь сравните житийное повествование с теми худосочными бредовыми фантазиями, что обуяли режиссера Н. Досталя, сценариста Ю. Арабова и воплотились в фильм «Монах и бес» благодаря деньгам Минкульта РФ и продюсера И. Толстунова, лауреата премии Федерации еврейских общин России. Разве может их а-ля-православный малиновый сироп чудесным образом превратиться в «вино из Каны Галилейской», в крепкую духовную пищу, войти в арсенал русского духовного оружия? Так кто же и зачем тащит фильм «Монах и бес» в церковную ограду, под монастырские своды, за Кремлевскую стену? Жаль, нет на них святителя Иоанна Новгородского, Императора Николая Павловича, графа Александра Христофоровича Бенкендорфа. Пока нет… Но обязательно будут!

Андрей Юрьевич Хвалин,

российский писатель,

Москва

Примечания

[1] Статья уже готовилась к печати, когда Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Русской Православной Церкви сообщил, что на площадке VII Международного фестиваля «Вера и Слово» состоялись показ и обсуждение нового фильма Н.Н. Досталя «Монах и бес», получившего гран-при XIV фестиваля православного кино «Покров» в Киеве. Показ фильма собрал множество гостей фестиваля и был положительно встречен аудиторией, которая не раз прерывала просмотр громкими аплодисментами. См. здесь

[2] См.: Канал «Культура»; Православие.ру

[3] Интервью Н. Досталя сайту ММКФ-ТВ

[4] См.: Еврейская энциклопедия. Ю.Г.; Мстиславское буйство. — Ср.: С. Дубнов, «Из хроники мстиславской общины», «Восход», 1899, кн. IX; архивные материалы.

[5] См.: К. Бороздин, «Опыт исторического родословия дворян и графов Бенкендорфов». — Послужные списки, хранящиеся в Сенате и Государственном Совете. — «Русский Инвалид» 1823 г. № 196; 1837 г. № 308. — «Северн. Пчела» 1844 г. № 218. — «Отеч. Записки» 1824 г. ч. XX, стр. 351. — «Журн. для чтения воспит. Военно-Учебн. Завед.» т. IX, стр. 98; XVIII, стр. 373; XX, стр. 335, 436. — «Истор. Вестн.» 1887 г. т. XXX стр. 165 в послед. — «Рус. Стар.» 1871 г. т. III, 1874 г. т. IX и X, 1881 г. т. ХХХI. — «Рус. Арх.» 1866, 1872, 1874 гг. — «Чтения Имп. Об. истор. и древн. рос.» 1871 г., т. I, стр. 197-199). — Шильдер, «Имп. Александр I» . — «Опыт библ. для воен. людей» В. Соца. СПб. 1826 г. 2-е изд. стр. 352. — Словари: Старчевского, Зедделера, Березина, Геннади, Андреевского и Леера.

[6] См.: Н. Тальберг. Император Николай I — христианин на престоле. «Православная Жизнь», № 2, февраль 1955 г. http: //pisma08. livejournal. com/. Обращение 09.10.2016 г. За указание на это исследование благодарю протоиерея Вениамина Жукова (Париж).

[7] Как ничего не вышло с попытками судебного преследования создателя фильма «Матильда» реж. А. Учителя.

[8] См.: сайт Новгородской епархии Русской Православной Церкви.