Второе житие книги посвящено знаменитому не только на Святой горе, но и за ее пределами старцу Афанасию Григориатскому. Великое число людей – насельников Святой Горы и мирян исповедовалось и получало утешение у него. К нему приезжал и король Георгий II. При жизни он уже считался святым, от него исходило благоухание.
Примечательной была история его попадания на Афон, юношей он тайно с двумя приятелями покинул отчий дом и, наняв лодку, рискуя жизнью, с другими мальчиками прибыл на Святую Гору, где поселился в общежительном Григориатском монастыре.
Со временем он был избран игуменом монастыря. Как игумена его отличала кроткая требовательность к сыновьям духовным, рачительность, сравнимая с рачительностью Саввы Освященного. «Весь период игуменства ревностно соблюдал древние установления и монастырские традиции, заложенные прежними игуменами. Он знал, что чем строже подражать отцам в житиях их, тем больше вероятности и нам сподобиться продолжить земную жизнь достодолжно».[1] Стяжал множество даров Святого Духа, в том числе и прозорливость. «Он обладал способностью избавлять души от беса скорби… После смерти его епитрахиль возлагали на головы братьев, страдающих от скорби и беспокойства, и те немедленно обретали мир в душе».[2]
Отец Херувим отмечает чрезвычайное милосердие этого старца. Он радел не только о людях, но и о животных. Известны истории о том, как он спас от охотников косулю, о его дружбе с кладбищенской змеей, о том, как запретил одному брату ставить капканы на лис, поскольку это не подобает делать человеку, облеченному в ангельскую схиму.
Он был и ученым человеком, каждую свободную минуту проводил за чтением книг. «Из различных духовных книг выбирал самые вдохновляющие отрывки и записывал их в свою тетрадь…». Отец Херувим позже видел его рукописные заметки в руках многих монахов Григориатской обители.
Духовную его жизнь характеризуют такие факты. Он не допускал к постригу тех, кто не знал акафиста Пресвятой Богородице наизусть. Относился к священническому сану с таким благоговейным страхом, что, когда позднее сам стал игуменом и постриг 27 монахов, никогда и никому не позволял приблизиться к святому алтарю, но помнил следующее: «Лучше быть с четками в раю, чем в епитрахили в аду».[3] Во время литургии из глаз его лились потоки слез. Отец Афанасий сподобился видеть покровительницу обители святую Анастасию, видел Матерь Божию, но об этом он поведал лишь перед кончиной.
Для раскрытия молитвенного образа этого подвижника отец Херувим приводит слова Симеона Нового Богослова: «Мне доставало моей уединенной келии. Она дала мне свободу быть с Господом, Единым любящим людей. Никто да не стучит в эту дверь, никто да не подаст голоса…».[4]
Для характеристики игумена Афанасия, автор книги приводит слова святителя Григория Нисского: «Он был их старцем (монахов), их опорой и «так же вел их к небесной жизни, как вечно сияющие звезды ведут кормчих».[5]
Продолжение следует
[1] Там же с. 97
[2] Там же с. 100 — 101
[3] Там же с.76
[4] Там же с.120
[5] Там же с.128