Совершая паломничество на Святой Горе Афон в междулетие 2016-17 годов в одном из монастырей познакомился с работой греческого богослова протопресвитера Феодора Зисиса, посвященной животрепещущей теме прошедшего Критского собора. Труды автора переводились в России, они пользуются определенным интересом и благодаря занимаемой им позиции защитника Православной веры, и в виду авторитета о. Феодора Зисиса на его родине.

Протопресвитер Феодор Зисис родился в 1941 году на острове Tacoc в селении Панагия в семье священника. В 1965 году окончил богословский факультет Фессалоникского университета. Аспирантуру окончил также в Салониках, на кафедре исторического богословия, под руководством известного патролога П. Христу. В 1971 году за диссертацию «Человек и Вселенная в домостроительства Божием по учению святителя Иоанна Златоуста» ему была присвоена докторская степень, а в 1973 году за исследование «Искусство девства. Святые отцы Церкви в защиту безбрачия» его назначили доцентом богословского факультета.

В 1972—1973 и 1979—1980 годах отец Феодор находился на повышении квалификации в Западной Германии (г. Бонн). Представив на кафедру вместе с другими публикациями большую монографию «Геннадий II Схоларий. Житие — Писания — Учение», в 1980 году он был избран штатным преподавателем патрологии. В 1982 году после разделения богословского факультета ФУА на два отделения, перешёл на отделение пастырского и социального богословия. Дважды был деканом этого отделения.

Сразу после основания патриаршего Института патристических исследований при монастыре Влатадон, о. Феодор стал его научным сотрудником, затем выполнял обязанности директора Института (1977 — 1986), а также редактора и учёного секретаря (1968 — 1970) журнала «Наследие», издаваемого патриаршим Институтом.

В 1970 году стал научным сотрудником Центра византийских исследований ФУА, затем заведующим отделом богословия (1988—1998), а впоследствии — директором самого Центра (1991—1995). Отец Феодор — член редакционной коллегии журнала «Византийское наследие» и других изданий Центра. В течение ряда лет был председателем Союза богословов Северной Греции и издавал журнал Союза «Богослов». Неоднократно был организатором и активным участником различных международных научных конференций.

В декабре 1990 года был рукоположен во диакона, а в марте 1991 года – в сан пресвитера в монастыре святой Анастасии Узорешительницы и проходил в нём пастырское служение до начала 1993 года. С апреля 1993 года служит в храме преподобного Антония Великого в Салониках, оставаясь в юрисдикции Константинопольской Церкви.

Неоднократно представлял Константинопольскую патриархию и Элладскую Церковь на межхристианских встречах, принимая участие в диалогах православных как со старокатоликами, так и с католиками; также участвовал в межправославных встречах по подготовке Святого и Великого Собора Православной Церкви. За суровую критику оправдания унии и церковно неприемлемых документов, подписанных в 1993 году в местечке Баламанд, Константинопольская патриархия запретила ему участвовать в диалогах с католиками.

Почетный профессор богословского факультета Фессалоникского университета имени Аристотеля, клирик Константинопольской патриархии. Владеет немецким и французским языками. За свою плодотворную жизнь он опубликовал большое число исследований, монографий, статей, посвященных богословским и историческим темам и различным проблемам общественной и церковной жизни. Среди трудов о. Феодора Зисиса «Человек и Вселенная в домостроительства Божием по учению святителя Иоанна Златоуста», 1971; «Искусство девства. Святые отцы Церкви в защиту безбрачия», 1973, 1996; «Геннадий И Схоларий. Житие — Писания — Учение», 1980, 1988, 2006; «Введение в философию Платона», 1989, 1996; «Миряне в Православной Церкви», 1991; «Константинополь — Москва», 1991; «Европеизировались: наше европейское рабство», 1994; «Уния: новое её развитие», 1994; «Иконы в Православной Церкви», 1995; «Православие и эллинизм. Новое рабство и противление», 1995; «Воспитание детей по творениям святителя Иоанна Златоуста», 1998; «Новые удостоверения личности: кто создаёт проблему?», 2000; «После визита папы: факты и оценки», 2001; «Иерархи — народные вожди», 2003; «Границы Церкви. Экуменизм и католичество», 2004 и др. На русский язык переведены работы «Благое непослушание или худое послушание» М., 2010; «Битва за Православие». М., 2010.

Предлагаю вниманию российского читателя новую работу маститого греческого богослова, протопресвитера Феодора Зисиса.

Андрей Хвалин,

главный редактор сайта «Имперский архив»

+       +       +

Константинополь оставляет Православное Предание

и признает церковность еретиков

Институт соборности никогда не прекращал действовать в жизни Церкви. И после всеми признаваемых семи Вселенских соборов, последним из которых является VII Никейский (787 г.), и после всеми признающимися как VIII и IX, то есть при свт. Фотие Великом в 879 и при свт. Григорие Паламе в 1341-1351 гг., созывались многочисленные соборы более больших или меньших составов и имевших важное соборное дело.

Даже во время турецкого ига и на протяжении всего XIX столетия многочисленные соборы при неоднократном участии и патриархов Александрии, Антиохии и Иерусалима, а также и иерархов этих древнейших патриархий, давали ответы на возникавшие вопросы в жизни Церкви, в особенности в отношении прозелитизма православных верующих со стороны папских и протестантских миссионеров. Великая Константинопольская Церковь никогда не прекращала, находясь в состоянии порабощения и пленения, организовывать со всей надлежащей тщательностью и священным достоинством свое управление и богослужение. Почти что все православные государства, за исключением Святой и Великой России находились под Османским игом.

Закат Османской империи и создание новых государств, а также предоставление автокефалии поместным церквам, уменьшили паству Константинопольской Церкви и ограничили ее юрисдикцию, однако это дало новую силу в новых православных странах свободно выстраивать церковную жизнь и воссиять Православной вере и жизни. Конечно же, противоречия между ними и проявления этнофилетизма, которые перерастали в некоторых случаях и в военные столкновения, препятствовали выражению единства автокефальных церквей и создавали некий образ разделенной Церкви, и это несмотря на то, что не существовало ничего такого, что разделяло бы их в вере, догматах, в богослужении и устройстве. После Балканских войн и I мировой войны политическая стабильность не была долгой, потому что последовала Октябрьская революция 1917-го года в России, которая величайшую и самую сильную православную страну и ее Церковь ввела в состояние самого жестокого гонения против христиан, заключило ее в кандалы коммунистической диктатуры и хищничества, это состояние распространилось скоро и на остальные балканские страны, кроме Греции. Затем последовала Малоазийская катастрофа 1922 г. с миллионами греков-беженцев, которые покинули отчие дома, и оголилась от своей паствы уже обессиленная из-за автокефалий «Церковь Христа бедных», которая теперь стала еще более нищей.

На Западе, который не познал исламской тирании и диктатуры, папство, преисполненное гордости и самоуверенности, созвало в 1870 г. I Ватиканский собор как Вселенский и признало в качестве догмата первенство и непогрешимость папы, в то время как разрозненные и разделенные протестанты в конце XIX столетия организовали экуменическое движение, которое их привело к внешнему соединению в т.н. «Всемирный Совет Церквей». В рамках этих всемирных и межхристианских процессов захотели быть и православные, чтобы им не оставаться изолированными и беззащитными и чтобы весь христианский мир, объединенный и сильный, отныне смог дать отпор двойной угрозе — со стороны коммунизма и со стороны агрессивного ислама. Таким образом, мы перестали относиться к западным христианам как к еретикам, которые и в политическом плане и в культурном были опаснее ислама, мы начали заигрывать с Западом с помощью известного экуменического Окружного послания 1920 г., которое направила Вселенская Патриархия «Ко всем Церквам Христовым», впервые называя в соборном документе еретиков папистов и протестантов «церквами».

С того момента прошло уже почти сто лет, а сейчас это, противное преданию и экклезиологически неприемлемое отклонение Константинопольской Церкви с целью превратить ереси в «церкви», придать церковность соборным документом еретикам, закрепляется на соборном и всеправославном уровне на критском «Соборе» документом «Отношения Православной Церкви к остальному христианскому миру», который разделяет и раскалывает Церковь. Константинопольская Церковь, плененная ныне западным экуменизмом, старается совратить и другие православные поместные церкви и убедить как первенствующая Церковь и как Матерь Церковь новейших автокефальных церквей, что времена изменились, что Святоотеческое Предание и священные каноны, которые запрещают общение с еретиками и совместные с ними молитвы, необходимо изменить, приспособить к мнимым новым нуждам времени. Единственная цель проповедников нового времени — вызвать разделения и расколы в теле Церкви путем отрицания исключительности спасения во Христе и церковной исключительности Православной Церкви как единственной Единой, Святой, Кафолической и Апостольской Церкви. Они враги Христа и спасения чрез Него.

 Мелетий Метаксакис, Афинагор, Варфоломей –

 трое передающих эстафету Экуменизма

Уже Календарная реформа в 1924 г. с её инициатором патриархом масоном Мелетием Метаксакисом, вероломно принятая без всеправославного постановления, стала сильным ударом тогда и сейчас по календарному единству Православных, а начавшееся тогда обсуждение о созыве Вселенского Собора с главными вопросами на нем экуменического характера, которые определил вышеназванный патриарх, к сожалению, послужило фундаментом не для истинно Православного Собора, а для лжесобора экуменических предписаний, главной целью которого было не решение срочных и насущных вопросов, но узаконивание ересей в качестве церквей. Характерным является то, что в то время как в список вопросов было внесено и вычеркнуто из него множество вопросов, некоторые из которых были крайне насущными, как, например, календарный вопрос, предоставление автокефалии и другие, единственным вопросом, который остался с тех пор неизменно, и никто не посмел затрагивать его — это вопрос «Отношений Православной Церкви к остальному христианскому миру», то есть «Отношений Церкви к ересям и расколам», который, поскольку он основывается неизменно на Священном Писании и Святых Отцах, стараются изменить и вызвать расколы и разделения.

Период патриарха Метаксакиса не имел доброго продолжения и по причине противодействия со стороны корпуса епископата в Константинополе, и по причине нежелания других автокефальных Церквей следовать новшествам Константинополя, как это проявилось в их ответах на предложенные церквам патриаршие синодальные Послания 1902 и 1904 гг. от патриарха Иоакима III. Эстафету экуменизма от Метаксакиса принял патриарх Афинагор, который взошел на патриаршую кафедру в 1948 г. после насильственного удаления его предшественника Максима V. Он был доверенным лицом американцев и известных тайных обществ, членом которых он и был. Мы не станем далее проводить анализ фактов, которые многим хорошо известны. Стоит отметить, что единство христианского мира достигается «архитекторами» в ущерб авторитету и достоинству Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, Православной Церкви, по инициативе Афинагора с помощью двух экклезиологически неприемлемых действий. Постепенно должны все автокефальные церкви стать членами всееретического протестантского «Всемирного Совета Церквей» (каких только «Церквей»?), при председательстве Константинополя, и должно начаться сближение с папистами, которые под влиянием этих «архитекторов» стали оставлять свою строгую экклезиологическую уникальность и признавать некоторые элементы церковности у Христиан вне папской церкви. Весьма характерно, и это было отмечено многими, что в то время, когда готовился и начинал свою работу Второй Ватиканский Собор (1962-1965), в это же время и с аналогичной экклезиологической направленностью Афинагор созвал на о. Родос три «Всеправославных Совещания» (1961,1963, 1964), а четвертое — в Шамбези (Женева, 1968), которые определили и первый список вопросов для созываемого в будущем Святого и Великого Собора, и привели к созданию с 1971 г. «Межправославной Подготовительной Комиссии» и «Предсоборных Совещаний» вплоть до созыва «Собора» на Крите в июне 2016-го. Через 55 лет после «I Всеправославного Совещания» на о. Родос (1961 г.) и спустя 45 лет после «I Межправославной Подготовительной Комиссии» в Женеве (1971 г.) и сорока лет после «I Предсоборного Всеправославного Совещания» в Женеве (1976 г.) подготавливается и просеивается легендарный и ожидаемый «Святой и Великий Собор» Православной Церкви. И каковы их результаты? Лжесобор на о. Крит в июне 2016 года.

Никогда еще в истории Церкви не требовалось столько много времени, чтобы подготовить один Собор, так как соборы всегда давали ответы на жгучие и неотложные вопросы, которые не позволяли делать временные задержки и растягивать время для их подготовки, но требовали немедленного действия. Итак, для чего потребовалась эта задержка и проявилось бессилие в том, чтобы созвать великий собор экуменических предписаний, который мог бы конкурировать и с достоинством противостоять Второму Ватиканскому собору, который был подготовлен весьма быстро, состоял из 2500 епископов, против 150 на Крите, и который длился не неделю, а целых два года, и выработал богословские документы, с которыми до сих пор занимаются и богословски исследуют даже православные, и в целом они привлекли всемирное внимание и интерес в течение длительного времени, в то время как наш собор затерялся и исчез уже в то время пока проходили его краткосрочные заседания? К чему столько насилия и поспешности, чтобы быстро закрыть вопросы, не предоставить достаточного времени для обсуждений, не дать участвовать всем епископам, не дать право голоса каждому, не пускать на обсуждения не только журналистов, но и духовенство и народ, оцепить место проведения собора полицией? Почему мы боимся церковной полноты, если наши постановления богоугодные, евангельские и святоотеческие?

Почему так долго длилась предсоборная подготовка?

Ответ несложный. С самого начала цели «Собора» не были направлены к православной соборной традиции, которая в основном подразумевает, что каждый собор следует и проявляет уважение к постановлениям предшествующих соборов, «последуя Святым Отцам», осуждает совместные моления и ереси, которые были ими осуждены, словно все соборные заседания являются единым собором. Он борется и анафематствует новые ереси, появившиеся и беспокоящие полноту Церкви, реагирует на пастырские и административные проблемы и, вообще, обеспечивает непоколебимое соблюдение евангельского и святоотеческого предания. Ничего из этого не было сделано на Соборе на Крите, и даже наоборот. Он не только не повторил осуждение ересей, осужденных древними соборами, таких как монофизитство, папизм и протестантизм, но наоборот назвал их церквами. Вместо того, чтобы осудить новую всеересь Экуменизма, он ее на соборном уровне ввел в Церковь, восхваляя неприемлемые документы Богословских диалогов и наше унизительное участие в так называемом «Всемирном Совете Церквей», то есть в протестантском «Всемирном Совете Ересей». Не стал он осуждать совместные молитвы с еретиками, которые теперь уже вошли в моду; но напротив узаконил все это совместными молитвами с инославными наблюдателями в разных богослужениях. Не стал заниматься и даже вычеркнул из списка неотложный и насущный вопрос о Календаре, не решил вопросы ни о Диаспоре, ни об автокефалии, а просто посчитал, что заполнил все эти пробелы общими богословскими заявлениями в разосланных послании и энциклике.

Православное и традиционное решение всех этих вопросов было нежелательно для устроителей «Собора». На каждом этапе длительной подготовки бодрствующее сознание полноты Церкви высказывало свои возражения. Достопочтенные Старцы и новейшие Святые Церкви, как и епископы борцы за Церковь, вся Святая Гора, и как прежде традиционно Элладская Церковь, многие профессора Богословских факультетов, христианские братства и союзы, и множество верующих, были против созыва Собора, потому что знали о его антиправославных целях. У нас здесь нет непогрешимого и первого папы, который может делать, что хочет, как это было сделано на II Ватиканском соборе, на котором, что необходимо отметить, несмотря на некоторые новаторские и протестантского толка его решения, не затронули вообще существенных догматов папизма. Итак, повара экуменизма присматривались и готовились до тех пор, пока не станут более благоприятными условия для созыва их экуменического «Собора». В этом и причина долголетней подготовки и нетрадиционной задержки. Не получался у них экуменический «Собор», который бы прервал течение Соборного Святоотеческого Предания.

Неожиданное ускорение процесса созыва «Собора» третьим принявшим эстафету экуменизма патриархом Варфоломеем после Мелетия и Афинагора обязано более благоприятной обстановке. Элладская Церковь, бывшая традиционной и консервативной вплоть до кончины блаженной памяти архиепископа Серафима Афинского, изменила курс и плывет к экуменизму; на Святой Горе Афон внедрены были экуменические элементы, провоцирующие распри и мешающие ей выражаться в традиционном ключе; Богословские Школы переняли в лице подавляющего большинства преподавателей экуменическое лжевидение, что проявилось в поддержке идеи о создании Кафедры Исламских Исследований, в превращении православного урока о религии в религиоведение и в многочисленных публикациях и заявлениях; богословы «Времени» и «Метапатристического богословия» Академии города Волос прикрываются и поддерживаются патриаршими, архиепископскими и епископскими благословениями, в то время как они подрывают Православие, а спасительное «время» Нового Завета превращают во время запустения, подстраивания и новшеств. Церковное руководство Великой России с радостью плывет на судне в мутной воде экуменического отклонения, в то время как оно могло бы в соответствии с антиэкуменическим, антипапским, антизападным настроением русского народа обратить вспять разрушительное шествие. И наш благочестивый народ, греческий, замученный меморандумами, налогами, безработицей, внезапным изменением жизненных планов и программ, встает в очереди в банки, налоговые, общественные столовые, старается обеспечить себя насущным хлебом, выжить, и за исключением меньшинства, не проявляет интереса к вопросам церковным и духовным.

«Собор» на Крите не является порождением Православия

Вот какого подходящего момента, какой благоприятной обстановки ожидали эшелоны Новой Эры Экуменизма и всерелигии для того, чтобы закончить исследование и подготовку, проходившую на протяжении почти что ста лет, и поспешно созвать лжесобор на Крите. Однако они заблуждаются, если думают, что, как они перехитрили многих из церковного руководства и многих епископов — к счастью есть и такие, которых не удалось обмануть — так же им удастся попрать сознание полноты Церкви, попрать в конце и Бога, основателя и главу Церкви, Христа Иисуса и Святого Духа, который ведет Церковь ко всякой истине и изгоняет духов заблуждения и ересей. Критский «Собор» как плод и порождение чужеродных духов будет отброшен, и будет погашен в памятниках церковной истории как незаконное порождение злых и грешных родовых мук, любви некоторых предстоятелей к ересям папизма и экуменизма. Оттуда его начало и рождение, он не является порождением Православной Церкви. Нам его принесли на Крит для опознания, но его ДНК не совместим с биологическими особенностями Отцов Православия. Разве нас не предупреждал святой Паисий о страстных предпочтениях Афинагора? Его сравнение прекрасно сюда подходит: «Патриарх Афинагор, как видно, полюбил другую современную женщину, которая называется папской церковью, поскольку наша Православная Матерь не производит на него никакого впечатления, потому что она весьма скромна».

Протопресвитер Феодор Зисис,

почетный профессор Фессалоникского университета

ИМПЕРСКИЙ АРХИВ