Мы живем с разорванным сознанием и запутанным календарем. Главный зимний праздник для многих по-прежнему – Новый Год. По новому же стилю.
День убийства Григория Распутина в этой системе координат приходится на самый конец декабря. Затерян в кутерьме невразумительного возбуждения. У соотечественника, нагруженного пакетами со снедью, зажавшего между плечом и ухом мобильник, крутящего в водовороте пробок и автостоянок рулем, лихорадочно считающего рубли – у него, у бедного случается мысленная мякина. Как бы узаконенная и всеми одобренная.
Внимание россиянина, массово превращенного в поглупевшего снеговика, на что-либо стоящее уже не обратить.
И все же столетие. Вековая дата. Сто лет прошло с тех пор как в ночь на 17 декабря (по юлианскому летоисчислению) был подло, по предварительному сговору, с крайней степенью жестокости убит сын русского народа Григорий Новый (Распутин).
Обстоятельства злодеяния, как и имена заговорщиков давно известны. Некоторые вновь выявленные факты лишь дополняют картину и оттеняют её суть. Суть состоит в очень нерадостном факте измены, совершенной высшим сословием или, как нынче говорят, «элитой» императорской России.
Мальчишка Юсупов и иные убийцы были делегированы на «мокрое дело» солидарным мнением тогдашней знати Петербурга. Знати либеральствующей, «просвещенной», революционно-настроенной, «передовой». То была измена конкретному человеку, православному христианину, которого обманом, под видом дружеской беседы завели в юсуповский подвал.
То была измена русскому народу, чьим посланником, соединявшим престол с крестьянской страной, был старец.
То была измена Царю и Царице, чьим другом и спасителем юного Царевича стал Григорий Новый (Распутин).
То была измена Богу, потому что христиане не могут и не должны поступать подобным образом с беззащитным, молитвенным, духоносным человеком.
Измена, предшествующая самой большой в русской истории Измене.
Уже через три месяца ее совершат товарищи, единомышленники и родственники убийц. Когда Царя, не пожелавшего смуты и братоубийства, отрешат от трона. Когда заявят ему свое наглое и всеобщее предательство. Станут пользоваться нигде и никак Государем не заверенным, не подтвержденным «отречением».
Однако полное безвозвратное и неостановимое падение элиты Империи началось в тот час, когда заговорщики злоумышляли, спускались в подвал, подливали яд, готовились к групповому убийству старца Григория.
Именно тогда выродившееся сообщество, по меткому слову Ивана Солоневича, «средостение», отделявшее собою православный народ от православного Царя, подписало себе смертный приговор. А державу нашу обрекло на долгие муки и мытарства.
Совсем не случайным и подлинным выглядит в этой связи пророчество старца, где он, прозревая мученичество, давал предупреждение. Если, говорил он, убийство совершат крестьяне (обманутые газетчиками и «просвещенными» барами), Господь прогневается не до конца. Если же расправу совершат бояре, больше того, если к ней примкнут родственники Царя – быть беде, гибели монархии и гибели России.
Сразу отметим, сюда не может быть отнесена святая мученица великая княгиня Елизавета Федоровна, введенная в обман подобно простому народу. Ведь она к тому времени уже и была вместе с народом, соединилась с ним через ежедневные дела милосердия, разделение страданий раненых солдат, труды в Марфо-Мариинской обители.
У нас нет ни аудио, ни видео, где Григорий Ефимович произносил бы это пророчество, нет сканов записи, сделанной его рукой.
Но мы можем понять смысл произошедшего в ту черную ночь.
Когда в сговоре между собой и с британским агентом они отравляли, избивали, расстреливали и топили Григория Нового – они отравляли, избивали, расстреливали и топили русский народ. Потому что он был не просто порождением народа. Но и олицетворением его.
Выходец из сибирских крестьян, менее, чем иные травмированных крепостничеством. Труженик, он создал крепкое хозяйство и здоровую семью. Богоискатель. Получив призвание Божие, поменял сытую повседневность на подвиг странничества. Православный мистик, обретший в пути духовного поиска особые дары. Простой, чистый сердцем. И, вместе с тем, имеющий некнижную мудрость, знание любого человека. Доверчивый, ибо замыкание сердца несовместимо с духовным деланием. Уязвимый в этой открытости, честности, незамутненной русскости. Выносивший, опытно познавший и усвоивший в самую глубину личности основы христианства: смирение и любовь.
Он пришел в Петербург. Не мог не придти туда. Столице Империи было суждено либо принять его (а в его лице весь русский народ). Либо отвергнуть.
Логика развития Империи определяла неизбежность появления на улицах, в храмах, в учреждениях и салонах Северной Пальмиры народа, создавшего её блеск неимоверной работой и службой. Отчужденного от неё и от её знати в своих деревнях.
Как необычайный посланник этих деревень он и пришел. С сиянием пристальных, видящих многое, излучающих радость синих глаз. Ведомый Свыше. Ибо иначе он не мог оказаться в покоях Царевича, в общении и дружбе с венценосным Семейством.
«Средостение» раздраженно задрожало. Бездельное, придворное, министерское, думское, безвольное, бесцельное, западническое. Неправославное по духу, полурусское. Чуждое земли и крестьянина. Но желающее по-прежнему владеть землей и по-прежнему помыкать крестьянином.
В Распутине этот слой, выпестованный в инаковости по отношению к корневой Руси, скорее не увидел, а всем нутром почувствовал приближение народа. Установления прямой коммуникации народа с Царем, призрак той самой народной монархии. И, как следствие, перспективу окончательного обнажения собственной ненужности, утраты привилегированного положения.
Увы, и в Церкви Распутина поняли далеко не все. К счастью были архиереи, что умели смотреть поверх наветов и клеветы, злословия, зависти, пустой молвы. Но в большинстве случаев сыграли роль предубежденность, косность. А кое-где и «антимонархический настрой», заявивший о себе в бездумные, шальные, неказистые в оценке поведения части духовенства дни Февраля 1917 года.
Сказывалось, конечно, и то, что сам Григорий, хорошо знавший жизнь России и народа, всё, происходящее в далеких епархиях, где доводилось ему странничать, был прохладно настроен к пустому начетничеству. К церковному официозу. К убиению духа христианства обрядовостью, схоластикой, буквой закона, формализмом и бюрократизмом церковных клерков.
Сам-то он ясно формулировал проблему в более простых, но весьма понятных выражениях.
«Неудобность» близкого к Царю старца для знатного средостения быстро уловили ненавистники России.
Те, кто не просто был чужд народности и самодержавия, но испытывал и к русскому народу, и к Царю, и к Православию системную, подавляющую все иные чувства ненависть.
Их силами началась безнаказанная, ничем и никем неостановимая травля Распутина в прессе, распространение лжи, домыслов и клеветы. По мере внедрения в массовое сознание образа вечно пьяного чудовища, дебошира, хлыста и похотливца становилось понятно, технология работает.
Тем более что производить ложь либо своим бездействием, либо корыстным соучастием помогали те, кто позже будет свергать Царя, сидеть во Временном правительстве, сдавать страну большевикам.
Для всех них Распутин был смертельным врагом.
Благое соприсутствие в тяготах монаршего и семейного служения Царской семьи. Исцеление Наследника и уврачевание душевных ран Царицы. Духовное воздействие и укрепление христианского упования венценосцев. Трансляция реальных токов и чаяний народной души в царский дворец. Таково было призвание, предназначение Григория Нового, его служение Православию, Самодержавию и Народности.
Тем временем враги Христовы и враги Отечества радостно потирали руки. С каждой новой публикацией раб Божий Григорий становился в глазах доверчивого населения злобным демоном, «соблазнителем Царицы», «вместе с ней шпионящим в пользу немцев».
Становился мучеником газетных палачей и пакостников, чей искаженный облик одновременно использовался для разрушения Самодержавия.
Стоит учесть, тогда еще не было теории информационной войны, четкого понимания возможностей и силы влияния прессы. Глупенько настроенное против Государя петербургское общество, столь же глупенько и инфантильно верило всему, о чем писала пресса, контролируемая враждебно настроенными инородцами.
В результате страшное в своей тупости, инфантильности и духовной расслабленности общественное мнение едва ли не с радостью восприняло известие об убийстве Григория Нового (Распутина).
Потом будет радость по поводу отрешения Царя. По поводу указов Временного правительства. По поводу созыва Учредительного собрания. У кого-то даже по поводу прихода большевиков.
На этом радости кончатся. Навсегда. Начнутся разного рода философские и нефилософские пароходы. Подвалы. Подвалы. Баржи и еще раз подвалы. Где товарищи Землячки, Куны, Троцкие, Дзержинские и прочие демоны революции станут расстреливать, топить, вешать, пытать.
Но это хоть и стремительно, но впоследствии.
Сначала была маниакальная радость «кинутых» переростков. «Кинутых» и трёхнутых до такой степени, что один из них даже разглядел галлюцинацию про банду шагающих пьяных большевиков (дезертиров) и якобы идущего впереди них… Христа. Они вышагивают, стреляют, насилуют, «грабят награбленное», убивают. А Он будто бы впереди. Как бы возглавляет… Почему-то в неприменимом к Нему, а потому здесь пошлом «белом венчике из роз» вместо Тернового Венца.
Отступление приведено, чтобы читатель смог ощутить степень бреда «передового общества» тех лет. Впрочем, в поле этого бреда русско-советское общество жило десятилетиями и поэма Блока «Двенадцать» считалась самой, что ни на есть супер-классикой.
В поле этого навязанного бреда Распутин (имевший по Указу Императора фамилию Новый) только и мог быть «чудовищем», сфабрикованным антирусскими газетами начала ХХ века.
Подлинного Григория Нового (Распутина) боялись и ненавидели при жизни. Но желающие нашей погибели по-прежнему боятся и ненавидят его теперь.
Возвращение Григория Нового таким, какой он есть, разрушит весь лживый конструкт о Царе. О Царственном Семействе. О «прогрессивных» политиках, писателях, публицистах, философах, общественных деятелях. О «благих целях» Февральской и Октябрьской революций.
Страх перед старцем выражен в судорожном приказании Керенского уничтожить захоронение Григория Нового (Распутина). Одним из первых дел дорвавшихся до власти, обезумевших мерзавцев стало осквернение праха убиенного мученика.
Как свидетельствуют документы, останки были извлечены из могилы и сожжены. Более того. Как апофеоз надругательства рядом с развороченной могилой и разрушенным памятником бесноватые писали оскорбления. Отчего-то на немецком языке. Их грубо-глумливый смысл состоял в том, чтобы попытаться унизить память мученика и указать на его главное «преступление» — беззаветную преданность Царской Семье.
Заметим, так же, по-немецки, злодеи писали и в подвале дома в Екатеринбурге, названном ими «домом Ипатьева».
По-видимому, Керенский, старый, посвященный масон чувствовал силу, исходившую даже от мощей старца Григория. Силу противоположную ему по духу. Силу, воздействие которой он, как один их предтеч Антихриста не мог вынести. Вскоре, повинуясь дьявольскому плану, осквернитель праха, жалкий главковерх передаст власть советам, то есть большевикам. Его миссия в проекте по захвату России будет выполнена. И один из самых знаковых эпизодов данной миссии – атака на тело убиенного Григория Нового.
Враги которого, как ни удивительно, не унимаются до сих пор. Известно, что в наши дни предпринимается попытка снести поклонный крест, мемориал на месте былого захоронения друга Царской Семьи. Уж не потомки ли тех, кто сто лет нацарапывал на деревьях мерзости с подтекстом на немецком языке, развили активность?
Значит, боятся до сих пор.
Страх этот не только осознанный, но и странный, иррациональный, подсознательный.
Значит, не только понимают, владеют информацией, но чувствуют – возвращение Григория Нового станет шагом России из той бездны, куда её затолкали. Когда она спасется из бездны, нечисти не сдобровать.
Святейший Патриарх Кирилл призвал к вдумчивому и объективному исследованию жизни оклеветанного старца. В словах Предстоятеля фактически уже прозвучало благословение на работу по расчистке завалов фальсификаций. Лжи и наветов, копившихся десятилетиями. Ставших источником разного рода «художественных произведений» — от кинофильмов (наподобие печально известной «Агонии») до бездумных песенок зарубежной попсы.
Многое сделано. Многое сделать еще предстоит. Прославление мученика Григория ныне почившим, всенародно любимым старцем Николаем Гурьяновым – важнейший шаг в нужном направлении.
Не стоит бояться изменить свое мнение и тем православным людям, которые до сих пор живут в состоянии ослепления либеральной и большевистской пропагандой. Будет очень жаль, если у некоторых достойных уважения соотечественников (не будем называть имена) сохранится недостойное отношение к человеку, жившему и принявшему мученичество со Христом, под Христом и с именем Христа на устах. Имевшему от Него благие дары.
Сказано: «По плодам их узнаете их», и «Судите не по словам, но по делам». Старец Григорий был не велеречив и прямые честные слова его часто звучали безыскусно. Но хорошо известны дела.
Чудесное исцеление Царевича Алексея по молитве ко Господу, когда усилия всех врачей были напрасны. Исцеления многих других людей.
Миротворчество, когда, понимая ситуацию в стране и прозревая последствия, он делал все, чтобы предотвратить или хотя бы оттянуть надвигавшуюся войну с Германией. Борьба за будущее – предопределение Империи. Но в условиях тотальной «измены трусости и обмана» вокруг трона и тяжелого положения народа 1914 год был временем для начала войны не самым благоприятным. Не натрави враги на Григория фанатичку с ножом, он мог бы оказаться в решительный час рядом с Царем. Кто знает, может события могли развиваться по-другому.
Инициативы, направленные на искоренение пьянства, на создание реабилитационных работных домов, на урезонивание шинкарей, начавших уже тогда заливать Россию смертоносным пойлом.
Глубоко христианское, глубоко православное учение распространяемое им среди последователей и поклонников. Свободное от разного рода толстовских, ницшеанских и прочих ересей и вместе с тем не подверженное радикальному догматизму, буквализму некоторых представителей церковного официоза. Православное христианство такое, какое оно есть, построенное на любви и борьбе с гордыней.
Потому и помогал всем, кому мог. От односельчан, до нуждающихся петербуржцев. Сам, оставаясь при этом по существу бессребреником.
Когда его тело доставали из ледяной воды Невы, правая рука была сложена в крестном знамении. Отравленный, получивший несколько страшных ударов, расстрелянный из револьвера, тонущий, он продолжал молиться.
Правда побеждает. Тайное становится явным. Наступает день, когда русские люди скажут: «Святый праведный мучениче Григорие, моли Бога за нас».
Скажет простой народ, плоть от плоти которого есть Григорий.
Скажут, раскаиваясь за заблуждение своих предков, потомки знатных родов России, составлявших некогда ее честь и славу и столь неблаговидно проявивших себя в начале прошлого века. И тогда они снова станут нам знатью.
Скажет священство, сознавая, что не вовсе не в споре патриаршестве и синодальности, а в служении Богу, народу и грядущему Царю надо искать призвание.
Скажет власть, научаясь видеть перед собой живых людей, а не бессловесную «массу».
Не забудем. 30-го (17-го по юлианскому календарю) декабря день памяти мученика Григория. За Веру, Царя и Отечество убиенного.
Да обретет наш многострадальный народ в лице его надежного заступника, дающего радость надежды, научающего силе любви, подвигающего к твердости упования на Господа.
Александр Израилев, публицист