Рисовать… Для этого нужны краски. А здесь мне их не достает. Мало видов и сюжетов, которые бы вдохновляли. Да и, все-таки, я — начинающий художник-маринист. А где ж здесь взять море? Каменные лестницы к серому в тонком тумане небу. Благоухания океанской волны, цветущей сирени и ночных пионов… Грезить парусами над Амурским заливом у тусклого пейзажа за московским окном – не мужское это дело. Алые грезы и синие слезы – привычное занятие для вечно юной Ассоль.
А мне завтра на работу. Миллионы людей ловят эту мысль поздним вечером, да и не обязательно вечером. И это — прекрасная мысль. Были времена, когда о такой мысли лишь мечтал, и трудовая книжка лежала в тумбочке. Хотя какое значение имеет эта «трудовая»? Глупо думать о пенсии. Дожить еще надо. А может и не надо – как Бог даст.
Узбеки или неузбеки живут в подъезде. Без всяких трудовых. Целой семьей живут. Маленькие узбекские ребятишки, их полноватая мама с красивыми и глупыми глазами, папа-узбек – высокий, жилистый и всегда грустный. Да я бы пустил их в свою квартиру – лишь бы не грустили. Да разве им-то хорошо от этого будет? Вот жили у себя – тепло, яблоки спелые благоухающие, дом и радость семейного счастья. Здесь не так. Полноватая узбекская красавица очень уж пристально заглядывается на мужчин, проходящих за окошком ее каморки под лестницей. Заработают эти нерусские люди денег в холодной Москве. Только простого семейного счастья уже нет. Ребятишки, с утра до вечера, смотрящие в упор телевизор под лестницей. Жена, заглядывающаяся на чужих мужчин. И грустный муж-узбек. Не важно, останутся они здесь, или уедут на свою теплую Родину. Они уже отравлены, уже получили дозу жизни под лестницей ради условных материальных благ…
И таких семей, и в Москве, и во Владивостоке – море. Грустная узбекская маринистика. Погибает простая узбекская семья… Погибает простой российский Узбекистан…
Не хочется мне здесь рисовать. Не те краски, не та натура. Такую жизнь, пожалуй, стоит чертить углем на заборе.
Паруса, паруса над океаном…
И.Р.