Интересно, что труды этого автора-русофоба достаточно популярны в России. С чем это связано? С позитивистской и материалистической основой его работ, которая близка многим нашим ученым. Марксистское сознание хорошо воспринимает материалистические и позитивистские схемы Пайпса, которые критикуют Россию. Потому для отечественных ученых рассуждения Пайпса нередко кажутся родственными и близкими.

Отечественных ученых часто не смущают сомнительные откровения Пайпса о России. В своих воспоминаниях, изданных на русском языке в 2005 году, Ричард Пайпс делится своим главным открытием: «Мне казалось очевидным, что, несмотря на революционную риторику, Советский Союз был «революционным» лишь со стороны для иностранных государств, что же касается внутреннего положения, то это был глубоко консервативный режим, который имел больше общего с абсолютизмом Николая I, чем с утонченными фантазиями радикалов XIX века. Правительство, которое захватило власть во имя самых радикальных идеалов… так быстро превратилось в оплот реакции, использующий радикальные лозунги исключительно для целей внешней экспансии».

Согласно Пайпсу, коммунизм, унаследовавший все консервативные традиции Российской Империи, виновен в трагической судьбе мира в ХХ веке: «…Если бы большевики не захватили власть в 1917 г., мир после Первой мировой войны рано или поздно вернулся бы к какому-то нормальному состоянию. Маловероятно, что нацисты пришли бы к власти в Германии, если бы у Гитлера не было коммунистического прототипа, который, с одной стороны, служил вдохновляющим примером, а с другой — пугалом, страх перед которым заставил немецкий народ предоставить Гитлеру неограниченные полномочия. Это Москва в критический момент оказала ему услугу, поддержав в продвижении к власти на выборах в Рейхстаг в 1932 году.

А без нацизма и без согласия Москвы на захват Польши не было бы и Второй мировой войны… Что же касается мира после Второй мировой войны, то здесь доминировала холодная война — порождение Октября 1917 г. Вывод автора: Россия — источник мирового зла и всех бед ХХ века.

Читаешь Пайпса и вспоминаешь подходящее к нему и всем ученым такого рода высказывание Льва Толстого о научной самоуверенности немцев: «…немец самоуверен хуже всех… он воображает, что знает истину, науку, которую сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина».

Источник многих заблуждений Пайпса не его собственные мысли, а рассуждения о царизме, заимствованные им у историков-эмигрантов разных политических ориентаций, не понимавших духовной сути русского консерватизма и русской монархии, а стремившихся исключительно к их разгрому. Пайпс собрал в своих работах критику как коммунистического прошлого России, так и монархического (последнего из багажа марксистской исторической науки). Он также использует все наработки российской, польской, советской, американской, европейской историографии, выбирая именно то, что клеймит Россию и ее историю. Он всего лишь собиратель чужих исторических идей и их интерпретатор.

Пайпс в США с юности изучал русский язык, интервьюировал эмигрантов из Российской Империи (из Средней Азии) в рамках обширного американского исследования российской эмиграции, много сидел в библиотеках, штудировал русскую мысль, русскую историю, воспитывал учеников и… оказался бесплоден. Не только в осмыслении российской истории, но даже и западной. Позитивизм не дает гениев. Все богатство русской мысли, русской истории оказалось для Пайпса немым. Он и глубинную трагедию Европы и Америки не понял.

Вот Федор Михайлович Достоевский в Гарварде не преподавал, с ЦРУ не работал, советником американского президента не был, но раскрыл суть происходящего в мире, поскольку был просвещен Богом и искал Истину. И его идеи историософичны. А позитивист Пайпс никогда Истины не искал и понятия не имел о том, что такое историософия, поскольку в США с этим плохо. Там вообще плохо с гуманитарными науками и той сферой знания, которая не приносит сиюминутной прагматической выгоды и материальных или политических благ. Вот и пришлось ему стать идеологом-русофобом, чтобы соответствовать прагматичным требованиям США к «дармоедам» писателям, философам и историкам, которых очень много понаехало в Штаты в ХХ веке из Европы со своими интеллектуальными и бесполезными утонченными измышлениями. Может быть, Пайпс и другие польские русофобы и вычитали об Истине у Достоевского и других русских авторов, и многие враги Христа тоже давно знают, в чем Истина, но никогда никому правду не скажут, поскольку задачи у них другие: своим учением заменить Истину и выстроить земное царство на своей лжи.

Хочешь жить и работать в Штатах? Будь полезен, прагматично полезен. Вот тебе хоть агитпроп, хоть фабрики мысли, хоть телепередача, но должен быть КПД, идеи должны работать на пользу США или нового мирового правительства, а не просто так витать в воздухе.

Потому в книге о русском консерватизме Пайпс искусственно запирает себя в узкий «научный «чуланчик»» и позволяет себе исследовать русскую политическую культуру лишь в интересующем Запад направлении, обрубая и не рассматривая все то, что в отформатированный «чулан» не вмещается. Например, то, что слишком глубоко, или широко, или вневременно, или слишком духовно… Вот хорошая тема и для «чуланчика» подходит — специфика российских политических институтов (Боярская Дума, земские соборы). Ключевский об этом уже все написал? Ну ничего страшного, используем Ключевского. Еще одна тема — воздействие политической мысли на развитие институтов. А тут и главный дискурс либеральной мысли подходит — конфликт государства/правительства и общества (в таком дискурсе либеральные ученые даже умудряются Византию изучать, впихивая в «чуланчик» то, что от нее, Византии, туда войдет).

Проходят годы исследований, и Пайпс достает из своего мыслительного «чуланчика» американскому истеблишменту и всем ненавистникам истинно христианской России ответы на вопросы: почему Россия в начале ХХ века не стала «полноценной» конституционной монархией? почему в ней не выработались парламентские традиции? почему ей никогда не удается идти по западному пути либерализма, «ограничив власть своих князей, императоров, генеральных секретарей и президентов (намек на «авторитарного» Путина)»?

В «чуланчике» есть набор причин и ответов, почему не удалось и не удается. Здесь идет в ход старик Шарль Монтескье, который давно говорил о связи деспотий с размерами государств. То есть пока Россия большая, она будет деспотией. Этот вывод XVIII века не смущает Пайпса, ведь идея, хоть и потертая, и сомнительная, но родная, из своего либерального и русофобского «чуланчика» и стоит немало в условиях американской вражды в России и стремлений всяких проходимцев к ее природным богатствам.

Еще набор позитивистских причин: отсутствие того, что породило либерализм на Западе, — так называемого общества, которое ограничивает государство и требует своих исконных прав (вплоть до революций и свержений монархий — во имя «восстановления» этих прав). Оно не сложилось из-за отсутствия, оказывается, частной собственности в России. И о неких правах своих исконных вплоть до XIX века российское население не знало (благо, Запад просветил). Не было западного феодализма, не было римского права, не было независимых торговых городов, не было независимой от короля знати, не было католической теологии и еще много чего (к счастью, для России) не было.

Потому парадоксальный американский вывод Пайпса (с которым даже в Америке не все согласились): деспотическая императорская Россия породила коммунизм с его тоталитарными традициями (!), а затем и фашизм (!), так как привела к власти партию Гитлера, помогла развязать Вторую мировую войну, согласившись на раздел Польши, и тем самым изгнала семью Пайпсов из Польши в США. Где юный Ричард в итоге неплохо устроился благодаря знанию русского языка и умению находить нужные для США научные выводы в своем позитивистском «чуланчике».

Одной из последних работ американского русофоба о России стала книга «Русский консерватизм и его критики: Исследование политической культуры». Это, по сути, оформленный в виде монографии курс лекций Пайпса о русской консервативно-либеральной и консервативной мысли. Если историк еще снисходительно описывает мысли авторов XVIII — начала XIX века благодаря их сходству с западными идеями, то самостоятельные консервативные идеи XIX века без критики и яда он воспринять уже не может. Хоть и признает, что, в отличие от российской мысли либеральной и социалистической, консервативная мысль является подлинно самобытной и независимой от иностранных влияний.

Воспринять он не может идеи и процессы, которые обеспечивают России величие, духовное благоденствие, политическую стабильность и процветание. Все коренное и настоящее вызывает у него непонимание и раздражение.

Причина глухоты Пайпса к голосу Истины не только в его позитивизме, проблема — в его антихристианстве. Его либерализм — порождение Французской революции 1789 года. Потому Пайпс не проявляет интереса к Католической церкви и ее влиянию на историю Европы в исследованиях средневековой европейской истории. Не для того реформаторы, либерализм и все «непогрешимое» человечество боролись столько веков с Христианством.

Для Пайпса как либерала, как наследника идеалов событий 1789 года во Франции, а затем февраля 1917 года в России, т.е. буржуазно-масонских ценностей («Свобода, Равенство и Братство или смерть!»), центральным объектом политической истории является общество, которое отстаивает не только коллективные права, но и права индивида. Он признается, что, с его точки зрения, главная ценность в истории — человеческая личность («Нет ценности выше человека, и только счастье человека — критерий истории»). Об этом он, несомненно, говорит как американский либерал. И потому в последние годы своей жизни он был очень удивлен тенденциями абсолютизма в развитии политической жизни США и Европы, когда на этого самого индивида и на все общество с его правами стали откровенно плевать.

Стоит вспомнить VI Новеллу императора Юстиниана о том, что человечеству от Бога даны два великих блага — Священство и Царство. Эту традицию восприятия общественных ценностей унаследовала от Византии Россия. Общество, превозносимое либералами и Пайпсом, никогда благом, установленным Богом, не признавалось, поскольку оно произошло не от Бога, но от человека. И, как показывает история последних веков, для сокрушения даров Бога — Царства и Священства.

В своих работах Пайпс поносит и ругает именно Русское царство, русских правителей, русских консерваторов и идеологов монархизма. Поносит он и российское священство в лице преподобного Иосифа Волоцкого, которого считает родоначальником русской консервативной мысли, вдохновлявшего правителей на «внешнюю экспансию» и расширение территорий.

Политический писатель смело утверждает, что в Средние века «русские князья сознательно использовали монгольское нашествие для усиления своей власти и порабощения народа… Русские князья всегда могли добиться послушания от своего народа, угрожая позвать монголов… Несомненно, эти эксперименты должны были оказать воздействие на выработку модели эффективного правления». Стоит ли нам комментировать эту грубую ложь?

Касательно истории Российской Империи историку очень симпатична мысль Чаадаева: «Россия — олицетворение произвола. В противоположность всем законам человеческого общежития Россия шествует только в направлении своего собственного порабощения и порабощения всех соседних народов. И потому было бы полезно… заставить ее перейти на новые пути».

Он говорит о России и ее консервативной мысли: «Страна, осчастливленная (или проклятая) избытком оригинальных мыслителей, многие из которых были горячо преданы идеям, лишенным какой-либо практической значимости, а точнее, не имевшим никакого отношения к реальности».

Ф.М. Достоевский, в характеристике Пайпса: «…любил ненавидеть: европейцев, католиков, поляков, евреев, интеллектуалов, аристократию, буржуазию, либералов, социалистов».

Наследие К.Н. Леонтьева приводит Пайпса в ужас: «Трудно представить значение этих уникальных идей для России второй половины ХIХ века. Они близки, скорее, фашизму Муссолини и высказываниям его идеологов-«футуристов» с их антибуржуазностью и прославлением насилия…»

Славянофильство по Пайпсу зародилось изначально в Польше, потом уже возникло в России. Причина появления славянофильства — «чувство неполноценности по отношению к Западу в области политики и экономики, ищущее компенсации в претензиях на превосходство в сфере социальной этики».

Об И.С. Аксакове: «…к концу жизни он превратился в националиста-параноика, откровенного антисемита и страстного панслависта».

Вот и итог изучения русской мысли в ХХ веке в Америке. Для Пайпса русские писатели — фашисты и параноики, потому что для них идеалы мелкого политического манипулятора и либерала Пайпса, и всей либеральной Америки, и Европы, по словам Константина Леонтьева, «…гниль и смрад… новых законов о мелком земном всеблаженстве, о земной радикальной всепошлости».

Пайпс, столь много лет потративший на изучение русской интеллектуальной мысли, на изучение российского консерватизма, монархической идеи — всего того, что было запретно и недоступно оте­чественным исследователям до 1990-х годов, очень многого не смог или не захотел понять. Идейное наследие консерватизма, перевернувшее представления о мировой политике и истории цивилизаций многих отечественных исследователей, приобщившихся к сокровищнице русской консервативной мысли в 1990-е годы, оказалось немым для американского историка, немым для заблудшей Америки и ее матери — заблудшей и потерявшей Христа Европы.

Владислава Николаевна РОМАНОВА,

Центр церковно-государственных отношений «Берег Рус»

Русский вестник